Дорогой длинною

Хор наш поёт припев старинный,
Вина полились рекой, –
К нам приехал наш любимый
Илья Григорьич да-а-а-а-арагой!

Настя пошла к нему. В её глазах бились озорные искорки, чёрные косы спускались на грудь, падали к коленям, путаясь в концах красного кушака, влажно блестели в улыбке зубы. Илья смотрел на неё - и не мог поверить, что всего неделю назад он сидел на дне промёрзших саней, весь дрожа и уткнувшись лицом в её колени, а она гладила его по голове. Настька… Ей он сказал:

"Возьму тебя замуж"… Да полно, было ли это?

– Выпей, гость дорогой, за моё здоровье! - важно поклонилась Настя.

– Пей до дна, пей до дна, пей до дна! - заорали цыгане.

Пожелание Илья исполнил без особого усилия: во рту совсем пересохло.

Настя приняла пустой бокал, тронула губы Ильи своим платочком и, едва коснувшись, поцеловала - как обожгла.

– Ура-а-а-а! - завопил Кузьма, прыгая из ряда гитаристов и летя к Илье обниматься. Следом за ним помчались другие, и Илья оказался в плотной толпе. Его хлопали по спине, плечам, вертели: "Дай посмотреть на тебя, морэ!" - целовали, смеялись. Илья не успевал отвечать на вопросы, отмахивался, сердился: "Отвяжитесь, черти!" - но цыгане унялись только тогда, когда к Илье подошёл Яков Васильевич.

– Явился, герой… Ну-ка пойдём.

Только сейчас Илья заметил, что в комнате есть чужие. У круглого стола верхом на стульях сидели молоденький поручик Строганов и капитан Толчанинов - старый друг цыганского дома. А ещё за столом расположился незнакомый Илье молодой человек - судя по сутулой фигуре и подслеповато моргающим из-под пенсне глазам, штатский. Он не принимал участия в общей беседе и, низко склонившись над столешницей, что-то быстро писал на измятом листке бумаги. Возле окна стоял князь Сбежнев. Яков Васильевич подвёл Илью прямо к нему. Остальные офицеры, кроме сидящего за столом человека, тоже подошли ближе.

– Вот он, Сергей Александрович. Сколько шума наделал, чёртов сын.

– И не стыдно так говорить, Яков Васильич? - упрекнул Сбежнев. - Он ведь твою Настю от пистолета спас! Да, некрасивая история… Высший свет кипит до сих пор, у генерала Вишневецкого - удар, Натали Вишневецкая лежит с мигренью, помолвка - в клочья! Но Ванька Воронин сам виноват.

Я, конечно, знал, что от него можно ждать подобного, но что он схватится за пистолет… Могло бы и совсем прискорбно кончиться.

– Ещё как прискорбно… - проворчал хоревод. - Упекли бы весь хор в каталажку - и готово дело. Как раз сорок бочек арестантов…

– Полно, Яков Васильич! Не наговаривай на московскую управу, там попадаются и благородные люди! - рассмеялся Сбежнев.

– Попадаются… только я не видал. Вот вам спасибо, Сергей Александрович. Если б не ваша заступа, этот дурак уже бы в каторгу отправился.

Илья, дурак, что стоишь? Благодари князя, пустая башка!

"А вот чёрта лысого!" - зло подумал Илья, уставившись в угол. Не помог даже довольно сильный толчок в спину от Якова Васильевича. Князь доброжелательно и немного удивлённо посмотрел в сумрачное лицо парня.

Повернулся к хореводу:

– Не боишься держать его в хоре, Яков Васильич? Наше купечество суеверно, могут принять его за Люцифера.

Илья вспыхнул, сделал шаг к князю… но тот уже смеялся - весело, без всякого ехидства, и в его синих глазах не было издёвки. Илья растерянно остановился.

– Как тебя зовут? - спросил Сбежнев. - Илья? Почему ты так на меня смотришь? Неужели обиделся?

Илья счёл за нужное промолчать и отвернуться. О том, что через некоторое время ему скажет Яков Васильевич, он старался не думать.

– Не обижайся и не сердись. Ведь не ты меня, а я тебя должен благодарить. За мою Настю. Настенька, подойди! - повернувшись к цыганам, ласково позвал Сбежнев. Настя подошла, встала рядом. Князь взял её за руку - она не выдернула её. Без улыбки сказала:

– А что я, Сергей Александрович? Я его уж и благодарила, и песню пела, и целовала. Нешто мало?

Илья смотрел на неё, и в горле снова встал горький комок. Смеётся она, что ли, над ним? Ведь видела, слышала, знает… Всё знает, чёртова цыганка, и понимает всё. Конечно, он не князь, не сиятельный. Рылом не вышел. Над ним и посмеяться можно.

– Извините, барин, - хрипло сказал Илья. Отвернулся, отошёл к столу, за которым восседали старые цыганки, присел рядом с ними.

– Можно, Глафира Андреевна?

– Садись, парень, сделай милость, - прогудела та. - Расскажи-ка нам:

как это ты не побоялся на графа кидаться? Ох, жаль, я всей фигурой в двери застряла, не видала… Пришлось пересказывать всю историю заново. Говоря, Илья время от времени посматривал на диван, где расположился князь Сбежнев. Он был один:

Настя куда-то вышла. Напротив князя устроились Строганов и Толчанинов.