Дорогой дневник

Промзона за окном окутана мраком и точками белых огоньков, по далекому шоссе бегут вереницы автомобилей.

Концерт в «Боксе» вот-вот начнется.

Тишина и одиночество вязнут в ушах.

Бегом возвращаюсь в комнату, к иллюзорному уюту, создаваемому настольной лампой, глажу дремлющего на диване кота, набираю родителям короткое сообщение, что у меня все в порядке, и с ногами взбираюсь на скрипящий стул.

«На чем я остановилась?

Ах да…

Я свалила с занятий.

Пока шла до остановки, парка вымокла под дождем, в кедах хлюпало, капюшон не спасал — с волос потоками лилась вода.

Представляю, какую красоту наблюдали прохожие: синеголовое пугало с окровавленной салфеткой в распухшем носу чешет на остановку, стараясь не наступить в повсеместно вылезшее из-под протухшего снега говно. Собачье и человеческое.

Я думала, что дерьмовее уже и быть не может, но…

В автобусе я забилась в самый дальний угол салона, плюхнулась на отгороженное от всех местечко, этакое “место для хикки”, и даже мокрый капюшон снимать не стала.

Протерла запотевшие очки, засунула в ухо наушник.

В башке не было ни единой мысли: я частенько отключаюсь от мира, когда не могу разобраться в себе.

У “Политеха” двери открылись, и на среднюю площадку ввалились студенты: два парня, высокий и пониже, и девушка, которую высокий бережно обнимал.

И угадайте-ка с трех раз, кем оказался этот высокий парень?!!

Бинго! Это Баг!»

Под нажимом стержня рвется бумага, я матерюсь, переносица нежно похрустывает. Мне не больно. Мне — никак.

«Я наблюдала за происходящим, словно усталый зритель, втыкающий в фильм не с начала.

Ну уж если совсем начистоту, глядя на умопомрачительного Бага и его девчонку, я испытывала глубокое удовлетворение. Вот же оно! Что и требовалось доказать!

— Баг, перед концертом нам нужен допинг! — торжественно возвестил низкий, и пассажиры раздраженно оглянулись. — Предлагаю подбухнуть на базе.

— А бабло есть? — заинтересованно прищурился Баг, на что низкий ухмыльнулся:

— Бабла нет. Но есть баба Лида!

— О, это совсем другой расклад! Дай ей бог здоровья. Значит, Холодос проставляется! — завопил мой красавчик на весь автобус, а девчонка — невысокая, но до зубовного скрежета милая — прильнула к нему всем телом и округлила преданные, щенячьи глазки.

— Зая, поверь, тебе не нужно этого делать.

— Мы слегка, — подмигнул ей Баг.

— Да уж конечно. Опять нажретесь и…

Он не дал ей договорить, наклонился и поцеловал в губы. Долго. Красиво.

Врежьте мне, но…

Когда парень с острыми скулами закрывает глаза с длиннющими ресницами и засасывает кого-то французским поцелуем, художник во мне ловит чистый кайф.

Я смотрела, не в силах отвести глаза…

“…Он скрашивает и заполняет собой чью-то жизнь. Не мою. Но так, как мечтаю я”, — осознание обожгло крутым кипятком.