Дорогой Мин Юнги (ЛП)

— Ты, блять, просто не поймёшь, Намджун. Ты был тем, кто держал его холодное тело ночью, желая оказаться на его месте, истекать кровью вместо него? Нет, блять-

— Нет, не был, но, Юнги, знаешь что? В жизни много дерьма, с которым ты ничего не можешь поделать, но если ты продолжишь убегать и прятаться от каждой проблемы на своём пути, то закончишь тем, что причинишь боль не только себе, но и окружающим людям, которых ты любишь.

Намджун переводит дыхание, пока Юнги думает, что ответить. Но ничего не приходит в голову, потому что всё сказанное ранее — правда. Он не может отрицать ни единого слова Намджуна, потому что это грёбаная правда. Но даже если так, неужели никто не может понять, насколько он отчаялся, пройдя через всё это?

— Нет, Намджун. Ты-ты не понимаешь, сколько боли я причинил ему, — Мин отводит взгляд, нервно теребя дрожащими пальцами подол куртки. — Будь ты на моём месте, разве не чувствовал бы себя виноватым? Просто… Как он может относиться ко мне, как к источнику счастья, в то время как всё, что я когда-либо давал ему, это боль и страдания?

Намджун понимает смысл слов Юнги, но не думает ли он слишком много? Не убегает, в конце концов, как трус, который не может противостоять собственным страхам?

— Можешь ли ты понять хоть каплю из всего того, что я пытаюсь донести, Намджун? Это трагично.

— Но, Юнги, послушай, — начал Ким. — Может ты и навредил ему в прошлом, да, но мы не можем вернуться и забрать боль, которую мы причинили тем, кого любим. Но на этот раз, то, что произошло с Чимином, это не из-за тебя, Юнги. Не ты был тем, кто держал в руках нож и напал на него. Ты был тем, кто спас его. Потому что, если бы ты не решился в тот день, если бы предпочёл бежать от прошлого в ту ночь, вместо встречи с ним, тогда Чимин был бы… в худшем положении. Так что да, осуждай себя за плохие поступки в прошлом, но не забывай смотреть и на светлую сторону, — заключает Намджун, и Юнги понимает.

Он знает, Намджун полностью прав. Но слишком сложно избавиться от этой вины.

— Я просто чувствую, что ничего хорошего не происходит, когда я рядом с ним, я словно его проклятие, Джун. Я больше не хочу ранить его, — Я боюсь причинить ему боль.

— Значит, ты не собираешься снова встречаться с ним? Ты на это намекаешь? — Намджун вскидывает брови и обращает внимание на то, как руки Юнги в кулаки сжимаются, а голос дрожит.

Одна часть Юнги действительно хочет сделать это, оборвать все связи, но другая, напротив, хочет быть с парнем.

— Я-я не думаю, что смогу-я… я не должен.

В этот момент телефонный звонок прерывает возникшее между ними напряжение, и Мин тут же достаёт его из кармана джинс.

На несколько секунд Мин опешил, думая стоит ли отвечать, потому что ему звонил Хосок, но он пересилил себя.

— Да? — спрашивает парень, ожидая услышать очередные попытки утешить его, но по ту сторону раздаётся лишь шмыганье и хриплый голос.

— Юнги, он… очнулся, — говорит, наконец, Хосок, и Намджуну тоже удаётся услышать его слова.

Внезапно в горле стремительно растёт ком, препятствуя любой попытке Юнги заговорить.

— Ох…? Это п-прекрасно, — парень едва сдерживается, у него ощущение, будто его сердце вот-вот вырвется из груди. Юнги сильно сглатывает.

И Намджун замечает, как крепко пальцы Юнги сжимают ткань джинсов, как белеют его костяшки. Как старший кусает нижнюю губу, сдерживая какой-то порыв.

Облегчение накрывает Юнги, как спокойные волны океана, которые блеском отражаются в его глазах.

Намджун цокает языком, отворачиваясь в конце концов и опираясь головой о стекло, рассматривая всё такой же оживлённый город за окном. Юнги нужно немного личного пространства. А ещё, если честно, это зрелище задевает сердце младшего не меньше, потому что Намджун действительно искренне заботится о Юнги.

— Ты так категорично отказываешься от встречи с ним, Юнги, но посмотри на себя, ты, чёрт возьми, плачешь прямо сейчас.

***

Еще несколько дней, несколько проверок, и Чимин, наконец, будет освобождён из этой тюрьмы с мрачными стенами и серыми занавесками. Он не может дождаться, чтобы поскорее покинуть это место, отправиться домой и выспаться на своей тёплой удобной кровати.

Чимин признаёт, что ему одиноко в компании солнечных лучей по утрам, пусть и с визитами его лучшего друга. А когда наступала ночь, ситуация только ухудшалась — совершенно другая история.

Запах антисептика неприятно пересиливает все остальные. Даже сладкий аромат галантуса невозможно разобрать, когда темнота просачивалась сквозь оконные щели.

Но это не единственная вещь, которой боялся Чимин.

Его сны.

Кошмары, которые он видел, когда закрывал глаза.

Вой сирен, собственная кровь, стекающая по его телу прямо на холодный асфальт. Краткое мгновение между жизнью и смертью. Однако даже это не было самым страшным.

Серебряные пряди, которые мерещились ему снова и снова, снова и снова. То, как его зовут по имени, неустанно повторяя, словно заезженную молитву, которая каждую ночью заставляла его просыпаться ото сна в холодном поту.