Дорогой отцов

— Бойцы и офицеры, Василий Иванович, как вы сами знаете, воюют с беспримерной храбростью. Следовательно, ваше замечание я принимаю только на свой личный счет.

— Я, Петр Ильич, командующий и говорю вам то, что думаю. Ведите меня на левый.

На левом фланге дивизии дрался истекающий кровью полк. Командир полка доложил командующему, что в одном взводе отстаивал рубеж лишь один ефрейтор.

— Как один? — удивился командующий. — Почему из роты не послали ему подкрепление?

— Командир роты был введен в заблуждение огнем с обороняемого рубежа.

— Не понимаю.

— Перебегая с одной точки на другую, ефрейтор стрелял то из автомата, то из ручного пулемета, то бросал гранаты. И только когда отбил атаку, пришел доложить ротному, что «по причине боя он не мог вовремя донести». И в заключение попросил дать ему подкрепление «в лице одной единицы».

— Ефрейтор жив? Представьте его к награде, — и, обращаясь к генералу Медникову, предупредил — К вам идет маршевый батальон. Распорядитесь принять его. К утру положение восстановите.

На пятые сутки в районе тракторного завода противник потеснил правый фланг армии Чуйкова, значительно вклинившись в завод. На левом же фланге армии на участке генерала Родимцева атаки врага успеха не имели. Расчленение армии на отдельные куски стало непосредственной опасностью. За пять суток непрерывного боя расстреляны новые эшелоны снарядов. Земля смешалась с железным крошевом. Бойцы похудели, осунулись; глаза горели сухим жаром, шинели и фуфайки пропахли пороховой гарью. Стыли камни, железо, земля. Волга насупилась и помрачнела. Звенели волны в непогоду на песчаных отмелях. Ночью под ногами похрустывал ледок. По Волге пошло «сало», предвестник осеннего ледохода.

X

Генералы все чаще и чаще обращались за помощью к командующему армией Чуйкову, просили у него сотню солдат, если не сотню, то хотя бы полсотни, наконец, сколько можно.

— Василий Иванович, — убеждал командующего генерал Медников. — Вы можете понять?

— Могу, Петр Ильич. И понимаю. Но солдат не дам. Не просите. Не дам. Вы уже получили батальон полного состава. Вслушайтесь, что говорю: батальон полного состава.

— Василий Иванович, положение критическое…

— Знаю. Все знаю. Знаю, что Сталинград врагу сдавать не собираемся. Когда не станет бойцов, выводите всех штабных офицеров на линию огня.

Генерал Родимцев не требовал пополнений — он просил Чуйкова подбросить ему боеприпасов.

— Получите, Александр Ильич, — пообещал командующий. — Непременно получите. И не позже 20.00. К этому времени подвезут.

Командующий приказал своему интенданту во что бы то ни стало изыскать дополнительные переправочные средства. Подполковник Акимов срочно прикатил на «виллисе» на Тумак, где размещалась оперативная группа речных переправ. Начальник Сталинградского технического водного пути предложил Акимову использовать металлическую баржу, подбитую вражеским налетом и брошенную в Воложке.

— В мирное время, товарищ гвардии подполковник, — сказал начальник, — на этой барже возить грузы, а тем более боеприпасы, совершенно невозможно, но сейчас такое время, что и на этом корыте доставим.

Баржу прибуксировали к пристани Тумак в тот же день. Подполковник Акимов дал саперов, и баржа через сутки стала под погрузку боеприпасов. Вечером подошел баркас и повел баржу по мелководью Куропатки. Потемну баржа прошла в район Культбазы и вошла в опасную зону. Кочегары прочистили трубы, чтобы они не особенно искрили. На эту баржу и возлагал большие надежды командующий, обещая патроны генералу Родимцеву. На Волге было тихо. Густое ледовое «сало» шло вдоль правого берега — в Куропатке было чисто. На это и рассчитывали речники, намереваясь воспользоваться отсутствием ледохода в Воложке, и, поднявшись луговой стороной, пересечь Волгу. У Приверхоголодного острова механик доложил Акимову, что в дежурном ящике нет топлива, требуется остановка для ремонта машины. Акимов приказал капитану пристать к берегу и приступить к ремонту машины. Волге понадобилось совсем немного времени, чтобы сбить баржу на песчаную отмель. Потребовалось немало усилий, чтобы сняться с мели, а время неумолимо отсчитывало свои часы. К полуночи подул северный ветер и погнал лед в Куропатку. Баржу начало сносить по течению. Ее дважды брали на буксир бронекатера, и дважды лопался буксир. Третий бронекатер, «Спартаковец», вывел баржу из Куропатки в главный фарватер, но времени до рассвета оставалось слишком мало, и командование приказало вернуть баржу на Тумак.

И Чуйков не сдержал своего слова перед генералом Родимцевым. На шестые сутки непрерывного боя Родимцев приказал командирам полков в ближнем бою использовать противотанковые мины. Елин в уточнение этого приказа созвал командиров батальонов и разъяснил им создавшуюся обстановку.

Лебедев вернулся от командира полка хмурым. Он в срочном порядке сформировал небольшой летучий отрядик и в трудную минуту бросал его с одной точки на другую. Командовал этим отрядом сержант Кочетов.

За этим отрядом неотступно следовал Алеша.

…Лебедев, выхаживая по блиндажу, говорил Флоринскому: