Дорогой сварливый босс

Десять минут спустя я прибыл на креативный этаж с бумажным пакетом сэндвичей, приготовленных специально для меня в кафетерии. Блуждание по этажам не было для меня чем-то необычным, поэтому, когда люди поднимали головы от своих столов, чтобы кивнуть или поприветствовать меня, никто не нырял в укрытие и не казался встревоженным.

Вот это мне нравилось.

Я никогда не хотел терять этого.

Элиза сидела за своим столом в наушниках и печатала на клавиатуре. Когда я остановился перед ней, ей потребовалось несколько мгновений, чтобы поднять глаза. Ее розовые губки приоткрылись, когда она поняла, кто там стоит.

Она сдвинула наушники назад.

— Уэстон.

Я поднял пакет.

— Я принес ланч. Потрать двадцать минут на то, чтобы поесть со мной.

— Эм… — Она прикусила нижнюю губу. — Хорошо. Я могу…

— Это верно. Ты можешь.

Зная, что у нее не было выбора, кроме как следовать за мной, я направился к зоне отдыха на противоположной стороне этажа. На этом уровне все было открыто. Не было стен, окружающих четыре стола, барную стойку и холодильник. Один столик был занят, остальные свободны. Я сел за ближайший к окнам столик, подальше от другой группы.

Повернув голову, я наблюдал, как Элиза лавирует между столами, улыбаясь своим коллегам. Прошло много времени с тех пор, как я видел ее лично, и социальные сети показывали не так много. Она была такой же, но совершенно другой. Словами не передать произошедшие перемены.

Она скользнула на сиденье напротив меня, и я быстро, бегло осмотрел ее. В отличие от большинства людей в офисе, на ней не было одежды Andes. Вместо этого на ней были черные брюки и белый топ с маленьким черным галстуком на шее.

Профессионально.

Вся она была такой. Даже ее гладкие черные волосы.

— Ты подстриглась.

Ее губы снова приоткрылись, и она провела рукой по их кончикам.

— Да. Несколько месяцев назад.

— О, — я пододвинул бумажный пакет к ее стороне стола. — Выбирай.

— Эм… — она открыла пакет и достала сэндвичи один за другим. — Это многовато.

— Я не был уверен, что тебе нравится. Я заметил, что ты ешь вегетарианскую еду в кафетерии, поэтому заказал постное и с мясом.

Она выбрала сэндвич и отодвинула остальные на мою сторону стола.

— Я не вегетарианка. Спасибо, что был таким заботливым.

— Конечно. В этом нет ничего особенного.

Как всегда, Элиза съела свой маринованный огурец, прежде чем заняться чем-либо еще. Когда она откусила последний кусочек, ее губы скривились.

Я положил свой на салфетку и подвинул ей.

Она нахмурила брови. Я пожал плечами. Она взяла маринованный огурец, как и сотни раз до этого, когда мы танцевали этот танец.

— Как ты устроилась? — спросил я.

— Действительно хорошо, — она откусила от своего сэндвича, показывая, что на этом ее ответ закончен.

— Мы не слишком нагружаем тебя?

Сглотнув, она вытерла рот салфеткой.

— Нет. Мне нравится то, что я делаю. Хотя работы много, она интересная.

— Хорошо. Я беспокоился, так как у тебя не было времени заскочить на ланч.

— О, — ее плечи опустились. — Эллиот попросил тебя сделать это?

— Что сделать?

Она поджала губы, ее взгляд метнулся в сторону.

— Посидеть со мной? Проверить, не съезжаю ли я с катушек? Что-то в этом роде.

— На самом деле, нет, он этого не делал. Но, учитывая, что ты здесь работаешь, а он мой хороший друг, я чувствую некоторую ответственность за то, чтобы у тебя все было хорошо.

Элиза вздернула подбородок. У нее всегда был симпатичный подбородок с ямочкой прямо посередине, как будто кто-то надавил на него большим пальцем и оставил отпечаток. Сейчас в нем было что-то элегантное. Элегантное и упрямое.

— У меня все хорошо, о чем я много раз говорила своему брату. Ему не нужно было посылать тебя перепроверять.

— Я же говорил тебе, что он меня не посылал. Это было добровольно, — я сделал глоток воды. — Я рад знать, что тебе нравится здесь работать.

— Я верю.

Мы были такими неестественными. Так было не всегда. Я был на четыре года старше, так что мы не были лучшими друзьями или что-то в этом роде, но вплоть до моего отъезда в колледж Элиза была мне чем-то вроде младшей сестры. Когда я вернулся на каникулы в честь Дня благодарения, она почти не разговаривала со мной. Она отстранилась от меня, хотя я продолжал заботиться о ней.

— А… как все остальное? — осторожно спросил я.

Она сложила руки на столе. У нее были короткие ногти, выкрашенные в нежно-голубой цвет. Она всегда красила их, обычно в какой-нибудь оттенок синего. Многое изменилось, но некоторые вещи остались неизменными.

Губы растянулись, длинные ресницы коснулись яблочек щек, когда она опустила веки.

— Возвращение сюда по причинам, по которым я вернулась… требует времени, чтобы привыкнуть.

Это было все, что она мне дала.

Закрыто.

Она напоминала мне Эллиота.

Леви были экспертами по блокированию своих эмоций, когда это было необходимо.

— Ты несчастна.

Она подняла на меня глаза. В основном карие с щедрыми зелеными и золотистыми вкраплениями. В солнечном свете они искрились. Я не в первый раз замечал этот пленительный цвет. Прошли годы с тех пор, как я был достаточно близко, чтобы по-настоящему ценить их.