Дорогой воспоминаний

Сиамка дернулась, узнавая тон, и с конкретными пробуксовками рванула с места, на этот раз идя на таран, ясно обозначив свою цель — сдохнуть, но не попасться. Пришлось быстро свалить с траектории движения укушенного в голову животного, ибо спорить с Маськой, у которой что-то переклинило, чревато боевыми шрамами, рванными вещами и убийственным шипением. Сдавленный мявк, недолгое шуршание и мертвая тишина. Все, кошатина заныкалась под плед, так что к дивану в гостиной лучше не подходить. Убедившись, что нарушительница общественного порядка самоустранилась, я смело вернулась на кухню с твердым намереньем убрать весь кошмар.

Твою… Что-то очень холодное заскреблось с той стороны грудной клетки, оплетая сердце ледяными нитями, пережимая горло, выплескивая горечь полыни на язык. Какого…? Отсюда, из коридора, следы кофе больше не казались беспорядочными пятнами и кляксами, они складывались в очень и очень четкую картину. Наверное, именно так бы выглядело место падения ангела — словно обожжённые отметины от огромных крыльев, словно разбросанные в беспорядке перья… Как? Да в той пачке кофе было меньше, намного меньше, чем нужно для такого масштабного рисунка!

Я попятилась, едва не споткнувшись о маленький порожек, одновременно страшась и желая отвести взгляд от невозможной картины, когда рядом раздалось…

— Мяу.

Такое, мать его, спокойное, гребанное «мяу», заставившее подскочить на месте и споро обернуться к этой пушистой террористке.

Террористка стояла и вопросительно смотрела, словно это вовсе не она только что устроила катастрофу эпических масштабов на одной отдельно взятой кухне…

— Мася, как это у тебя получилось?

Могу поклясться, что кошатина дернула башкой в небрежном жесте, мол, «легко». Потом повернула морду в сторону кухни, уперлась взглядом в какую-то только ей видимую точку, издала еще один «мяв», на этот раз веский, строгий, а потом дернула хвостом и в два прыжка оказалась на кухонном диване, где свернулась обычным себе таким калачиком.

Крыльев больше не было, зато было дико грязно и одуряюще пахло кофе. Все вновь стало понятным, обыденным и простым. Значит нужно забыть случившееся, как страшный сон. Как обычно. Как всегда.

Сев рядом с Масянычем, я осторожно прикоснулась к мягкому меху, проверяя ее текущую степень злобности. Кошатина дернула ухом, приоткрыла один глаз, потом второй, приподняла голову и очень осмысленно посмотрела поверх моего плеча. Нет, больше не поддамся на провокации, не обернусь, не позволю сердцу вновь сбиться с ритма. Я спокойна и тиха, как пустыня ночью. Маська издала низкое урчание и едва слышно зашипела. Все еще злится? Хотела было одернуть руку, но кошатина вдруг глянула прямо в глаза, словно предупреждая и рука осталась на месте. Еще, спустя пару минут, я даже осмелилась ее погладить, думая о том, какие же странные существа, кошки. Говорят, что они живут сразу в двух мирах — в нашем, и там, где обитают души умерших. Отсюда и все их причуды. Вы думаете, что они смотрят на пустую стену, а на самом деле, перед их взором, разворачиваются мрачные, а может быть и весёленькие пейзажи Чистилища. Или Ада.

Забыть, все забыть. Убрать на кухне, честно поработать, поесть, лечь спать. И не вспоминать, не думать, иначе можно сойти с ума. Хотя, кажется, уже поздно. Что у нас там, в мозгу отвечает за сон и сновидения? Гугл молвит, что «ряд подкорковых образований», так вот, похоже, этот самый ряд офигительно съехал с катушек раз следующей ночью мне приснилась очередная муть…

…Серебро луны в платине сна,

Во Вселенной я, только я одна,

Знаю тайну жизни, управляю миром,

Строю толпы в ряд, мажу чело мирром…

Самым реальным из всего был запах, навязчивый запах гнили и плесени. Нас четверо шло по сумеречной равнине — я, двое сопровождающих и запах. Этот спутник и привел нас к Лабиринту. Хотя может это был и не лабиринт вовсе, а просто руины старого замка, или быть может церкви. Трудно было разобрать, глядя на серые, грязные кучи камня, покрытые мхом и лишайником. По мне, так это больше всего походило на окаменевший скелет чудовищного Зверя. Скелет спящего, а не мертвого зверя. Вернее, немертвого…

Вокруг руин вился странный ров, впрочем, в этой долине всё было странным. Зачем строят ров вокруг замка? Ради защиты. От кого может защитить кольцо воды шириной не более двух метров и глубиной около метра? Конечно, ров мог обмелеть, но тогда остались бы его старые границы, хоть какие-то следы. Но всё вокруг говорило, что ров изначально был таким… несостоятельным.

И всё же основная странность рва была не в его величине, и не в кристально чистой воде, а в том, что было под водой. Ниши. В стене, на глубине чуть больше полуметра черными провалами зияли ниши. А в них стояли алтари.

На первом лежала рыба. Самая обычная рыба, с серебристой чешуей, со всеми своими плавниками и хвостом, вот только без головы… Вот-вот, лежала мертвая рыба. Под водой. И плевать ей было на то, что рыбы всплывают брюхом кверху. Очевидно, что её чем-то закрепили на том алтаре, чем, наверное, лучше не знать.