Дорожная карта шоураннера

Н. Л.: Впрочем, мне еще очень нравится в ваших пилотных сериях то, что вы делаете какие-то смелые заявления, которые вроде бы вообще не должны меняться, а к концу серии все их опровергаете. Сначала «никто и никогда не плачет», а потом мы видим уязвимых людей.

Ш. Р.: Да, плачущая Оливия. Это было для меня важно.

Н. Л.: Если говорить о точке зрения, то в «Анатомии страсти» повествование в основном идет от лица Мередит. Хотя в некоторых сериях рассказчиком был кто-то другой.

Ш. Р.: Бывает и такое, но очень редко.

Н. Л.: Я прошлой ночью смотрел серию «Анатомии страсти» со стрельбой.

Ш. Р.: Я этой серией горжусь больше всего.

Н. Л.: Такое напряжение, когда Миранда лежит под кроватью и видит перед собой ноги убийцы. Великолепно написано, на грани острия. Для меня лучший сценарий — тот, который постоянно держит в напряжении. Повествование ведется как бы от лица Мередит, которая не уверена в себе, несмотря на то что ее мать — знаменитый хирург. В «Частной практике» и «Скандале» вы решили отказаться от заэкранного текста. В «Скандале» Куинн (Кэти Лоус) чем-то похожа на Мередит, потому что она тоже новенькая. Вы решаете, от чьего лица ведется повествование, на ранних этапах работы или после того, как разложили весь сюжет, начинаете думать о том, чьей точкой зрения все объединить?

Ш. Р.: Интересный вопрос. В «Анатомии страсти» для меня было ясно, что нашим проводником станет Мередит. Проводником в мир, правил которого мы не понимаем. Как сделать медицинский сериал о хирургии так, чтобы он был доступным для зрителей? Когда я писала пилотную серию, зрителем была я — как мне сделать ее доступной для себя? Мне нужен кто-то, кому постоянно объясняют правила поведения и кто ощущает такой же страх и нервозность, как я, окажись мы в подобной ситуации. Именно поэтому Мередит и стала рассказчиком. Насчет «Скандала» — я посчитала, что в лице Оливии Поуп создала культового персонажа. О ней слышали все, ее имя у всех на устах, и она исправляет то, что пошло не так. Мне нужен был кто-то «снаружи», кто бы показал зрителям, что это за мир такой. Но потом повествование уже пошло от лица не Куинн, а Оливии, потому что Куинн явно что-то скрывала. Я просто хотела сначала дать возможность зрителям войти в этот мир и ощутить, насколько большой властью обладает Оливия, а потом увести Куинн на задний план, чтобы мир действительно стал миром Оливии.