Дорожная карта шоураннера

Ш. Р.: «Анатомия страсти» — мой первый телевизионный проект, так что я писала так, словно в своем дневнике. Все казалось очень личным. Я страшно удивилась, когда узнала, что люди так отреагировали на моих персонажей. После этого я поняла, что пока я пишу так, словно это на самом деле личное, словно персонажи для меня живые настолько, что они мне даже снятся, эти персонажи остаются притягательными для аудитории. Я не знаю, почему так, но думаю, что нужно считать их живыми, а то, что с ними происходит, — реальностью, а не сериалом.

Н. Л.: Да, мне кажется, это очень верно. Часть исходной предпосылки — персонажи не идеальны. Вы показываете их уязвимость, страхи, неуверенность. Помещаете их под микроскоп. Мне интересно: когда вы создаете своих персонажей, вы сначала продумываете внешность или образ мыслей? Кто вдохновил вас на Мередит Грей (Эллен Помпео) или Оливию Поуп (Керри Вашингтон)?

Ш. Р.: Думаю, я начинаю с образа мыслей. О внешности я не думаю. Обычно в моих сценариях вообще нет описания физического облика персонажей, и мне кажется, это важно. Я придумываю идею персонажа, а потом приходят актеры на читку ролей. Когда актер садится и читает роль, мои представления о персонаже каждый раз меняются. Мне даже интересно, чья идея правильная: этого актера или следующего? Мы будем перебирать актеров до тех пор, пока не найдем кого-нибудь, о ком я подумаю: «Он принес что-то фантастическое, и это фантастическое что-то идеально подходит к моей идее».

Н. Л.: Одна из идей, повторяющихся во всех ваших сериалах, — одиночки или бродяги, которые приходят в команду, и вокруг них формируется большая семья. В «Анатомии страсти», да и, по-моему, во всех трех ваших сериалах, звучит фраза вроде «Я хочу, чтобы ты стал для меня кем-то». Помню, была такая фраза, когда заносили экстренный контактный телефон в форму. Из персонажей собираются метафорические семьи, а в теоретической части этой главы говорится, что работают архетипы: мать и отец, соперничество братьев и сестер, избалованные маленькие дети. Учитываете ли вы семейную динамику, когда создаете ансамбль персонажей?

Ш. Р.: Я на самом деле перепугалась, когда вы сказали, что персонажи говорили что-то подобное во всех трех сериалах, потому что я ничего такого не замечала, а когда вы сказали: «Это группа бродяг собралась вместе, и получилась семья», я чуть не запротестовала: «Нет, это совсем не так», но потом подумала: «Да, так и есть». Я никогда об этом не задумывалась. Я старалась вообще к этому особо не присматриваться. Я росла в очень большой семье, у меня пять старших братьев и сестер. Я всегда была тихоней, много времени проводила, наблюдая за ними, и пыталась понять, как меняется мир в зависимости от того, что говорят и делают мои братья и сестры. Но я никогда не задумывалась об этом в своих сценариях, так как мне кажется, что если я слишком пристально буду их исследовать, то не смогу больше писать.

Н. Л.: Хорошо. Я тут подумал, что Оливия — этакая мама для всех. Она взяла к себе всех этих настрадавшихся людей, а потом мы обнаруживаем, что ей и самой пришлось пострадать. А в «Анатомии страсти» похожий персонаж — Миранда (Чандра Уилсон).

Ш. Р.: Как и Мередит, которая тоже стала «матерью» для кучи пострадавших людей. Но мне кажется, что инкарнации все-таки разные. По-моему, «Скандал» немало позаимствовал у «Анатомии страсти», а еще этот сериал я рассматриваю внимательнее всего, потому что в Оливии Поуп немало от меня. Быть шоураннером и быть Оливией Поуп — во многом одно и то же. Для меня главное — то, что Оливия берет к себе пострадавших людей и решает их проблемы. Работа шоураннера в чем-то схожа с этой.

Н. Л.: Но, я надеюсь, вы-то разрешаете людям иногда плакать?

Ш. Р.: Да.