Дорожная карта шоураннера

Ш. Р.: Да. Я до сих пор задаю себе вопросы: «Нравится ли мне это? Увлечена ли я? Возбуждена ли я? Наплевать ли мне, смотрят этот сериал или нет?» Помню, я говорила Бетси Бирс (исполнительному продюсеру) о первых сериях «Анатомии страсти»: «Если никто не будет смотреть это, ладно, мы будем продавать его из кузова машины». Вот как мы любили сериал. Это совсем иное чувство, чем «мне действительно важно, чтобы зрители его смотрели». Я так гордилась тем, что мы сделали, что мне не нужно было даже одобрения телевизионщиков. Именно так я думаю и о «Скандале». Меня настолько порадовали первые семь серий, что, даже если бы их вообще никто не посмотрел, я бы все равно сказала: «Это одна из моих лучших работ. Я горжусь ей».

Н. Л.: Керри Вашингтон очень красивая и вызывает симпатию сразу, когда входит в комнату, но, как мне кажется, еще более примечательно (и в каком-то смысле революционно для сериала, идущего в эфирном телевидении) то, что у нее очень крутой нрав — она настоящий «гладиатор в юбке» — и у нее роман с президентом Соединенных Штатов (!). Такие черты многим могут показаться несимпатичными. А потом мы постепенно начинаем замечать, насколько она уязвима. По-моему, примерно с четвертой серии мы начинаем смотреть на обстоятельства ее романа с президентом Фитцем (Тони Голдвин) в совершенно ином свете. Насколько важно для главного персонажа вызывать симпатию?

Ш. Р.: Что интересно, мне часто об этом говорят. Очень часто. Я как-то общалась с одним руководителем, который уже не работает на канале. Он сказал мне о Мередит Грей буквально следующее: «Никому не понравится женщина, которая спит с мужчиной в ночь перед первым рабочим днем на новом месте. Она не будет вызывать симпатию — измените этот момент». Я подумала: «Это определяющая черта персонажа — один момент ничего не изменит». А потом несколько лет спустя я сидела в той же комнате с другим руководителем, который спросил: «Может быть, не стоит устраивать Оливии роман с президентом США?» Этот человек тоже уже не работает на канале. Помню, я ответила: «Оливия Поуп будет заниматься любовью с президентом в Овальном кабинете прямо на столе Резолют в четвертой серии. Если вы все меня в этом не поддержите, я не буду делать сериал». Я имела в виду, что мне очень нравятся неидеальные персонажи, но еще я считаю, что неидеальным персонажам тоже можно симпатизировать. Кабельное телевидение доказывает это снова и снова, но вот телесети до сих пор чего-то боятся. Сами посудите: Декстер — серийный убийца, но мы любим его, и нам интересно, что он сделает дальше. Я не считаю, что, для того чтобы быть интересным, нужно быть добрым. Мне кажется, есть что-то очень классное в том, что ты не извиняешься ни перед кем за то, что ты не идеален и занимаешься всякой фигней. Именно ради таких вещей, если честно, стоит писать для телевидения — это интересно не только зрителю, но и сценаристу.

Н. Л.: Своим студентам я говорю о неидеальных персонажах так: они не должны быть симпатичными, но если мы увидим их уязвимость, то начнем им сочувствовать. Я недавно прочитал отличную цитату из интервью Лили Томлин: «В глубине души мы все изгои». Главная идея — никто из нас не идеален. Все мы делаем ошибки. Мы снова возвращаемся к первому вопросу, который я задал: почему ваши персонажи так притягательны? Люди смотрят телевизор, чтобы увидеть, что у других людей тоже есть проблемы и недостатки.

Ш. Р.: Идея, что мы все должны смотреть, как идеальные люди идеально проживают идеальные жизни, вгоняет меня в депрессию. Я не хочу такое смотреть. Мой любимый пример — «Во все тяжкие»: в этом мире столько недостатков, что я не могу от него оторваться.