Дорожные работы

Он смешал себе очередной коктейль и, потягивая его, начал вспоминать старые телевизионные программы, те, что они еще молодоженами смотрели вместе с Мэри по их первому черно-белому телевизору. Да, а ведь это было нечто. «Программа Джека Бенни», «Эймос и Энди» — разудалые негры. А потом «Драгнет», еще настоящий «Драгнет», где вместе с Джо Фрайдеем играл Бен Александр, а не этот новый парень, Гарри какой-то. Потом «Дорожный патруль» с Бродериком Кроуфордом, который орал в микрофон, а вокруг все гоняли на «бьюиках». «Шоу из шоу». «Ваш хит-парад», в котором Гизела Маккензи распевала «Зеленую дверь» или «Незнакомца в раю». Увы, с наступлением эпохи рок-н-ролла эта музыка канула в Лету. А викторины? Сколько удовольствия доставляли они! «Тик-так», например, или «Двадцать одно» по понедельникам с неподражаемым Джеком Барри. А «Вопрос ценой в 64 тысячи долларов» с Хэлом Марчем? «Дотто» с Джеком Нарцем. Субботние утренние программы вроде «Энни Оукли», которая вечно вытаскивала своего младшего братишку из очередной передряги. Он даже думал, уж не является ли этот братец на самом деле ее незаконнорожденным сыном. А еще «Рин-тин-тин», «Сержант Престон», «Рейндж-райдер», «Дикий Билл Хикок»… Мэри, бывало, укоряла его: «Господи, Барт, да узнай кто-нибудь, что ты смотришь всю эту дребедень, люди подумали бы, что ты умом тронулся. Тебе не стыдно?» А он неизменно отвечал: «Я хочу знать, о чем своим детям рассказывать». Но вот только с детьми у них не получилось. Первенец родился мертвым, а о втором, о Чарли, было бы лучше вообще не вспоминать. Встретимся во сне, сынок. Похоже, ночи не проходило, чтобы Чарли ему не приснился. Бартон Джордж Доус и Чарльз Фредерик Доус постоянно встречались благодаря чудесам подсознания. И вот, ребята, мы с вами вновь в Диснейленде и впервые совершаем путешествие по стране Трагедиландии, где можно покататься в гондоле по каналу Слез, посетить музей Пожелтевших фотографий и проехаться на грустномобиле по автостраде Разбитого сердца. Последняя остановка — Западная Крестоллен-стрит. Она вот здесь, внутри этой исполинской бутылки «Южного комфорта», заключена навечно. Вот-вот, мадам, только пригнитесь, входя в горлышко. Скоро его расширят. А вот дом Бартона Джорджа Доуса, последнего жильца с этой улицы. Загляните в окно — видите? Вот он сидит в трусах перед телевизором, попивая коктейль и обливаясь горючими слезами. Он плачет? Ну конечно, плачет. А чем еще можно заниматься в стране Трагедиландии? Он постоянно плачет. Поток слез управляется специальным устройством, которое разработали НАШИ ЗНАМЕНИТЫЕ НА ВЕСЬ МИР ИНЖЕНЕРЫ. По понедельникам он плачет чуть меньше, но зато в остальные дни рыдает навзрыд. По уик-эндам он напивается, а вот к Рождеству, боюсь, нам уже придется его проводить. Разумеется, выглядит он отталкивающе, но все же он из лучших экспонатов Трагедиландии. По популярности он может сравниться разве что с Кинг-Конгом на крыше Эмпайр-Стейт-Билдинга. Он —

Он размахнулся и швырнул стакан в телевизор.

Промахнулся на добрый ярд. Стакан врезался в стену и с громким звоном разбился. И тут он и впрямь разрыдался навзрыд.

Плача, подумал: Господи, да посмотри же на меня, полюбуйся мной.

До чего же ты омерзителен! Смотреть на тебя противно. Искалечил жизнь себе и Мэри, а теперь еще сидишь тут и дурака валяешь. Боже, Боже, Боже —

Лишь на полпути к телефону он остановился. Накануне ночью, пьяный и заплаканный, он позвонил Мэри и начал умолять ее вернуться. Молил до тех пор, пока она сама не разревелась и не повесила трубку. И сейчас ему было больно и стыдно вспоминать этот позор.

Он побрел на кухню, взял совок с веником и вернулся в гостиную. Выключил телевизор и убрал осколки стекла. Слегка пошатываясь, отнес мусор на кухню и выбросил в ведро. Постоял, думая, что делать дальше.

Холодильник жужжал, как какое-то неведомое насекомое. Почему-то это жужжание испугало его, и он отправился спать. И снова видел сны.

6 декабря 1973 года

В половине четвертого он мчался домой по автостраде на скорости семьдесят миль в час. День стоял ясный и прохладный, градусов тридцать с хвостиком. После ухода Мэри не проходило и дня, чтобы он не предавался продолжительным гонкам по автостраде; занятие это превратилось для него в подобие работы. Езда в автомобиле его успокаивала. Глядя на разворачивающееся впереди асфальтовое полотно, окаймленное по обеим сторонам высокими сугробами, он ощущал покой и умиротворение. Порой, запуская радиоприемник, он громко подпевал ему звучным голосом. Не раз во время таких поездок его охватывало желание просто мчать куда глаза глядят, покупая бензин по кредитной карточке. Гнать и гнать к югу без остановки, пока не закончится дорога, а то даже и земля. Интересно, можно ли проехать на машине до самой оконечности Южной Америки? Ответа на этот вопрос он не знал.

Однако всякий раз он возвращался. Съезжал с автострады, закусывал гамбургером и картофелем-фри в первой попавшейся забегаловке и возвращался в город на закате солнца или вскоре после него.