Если бы я понял, что происходит, я бы мог что-то сделать раньше и, возможно, проще. Теперь же… Я опоздал и, кажется, это будут очень, очень трудные роды. И если я не получу помощь, подобно женщине, рожающей в одиночестве, у меня возникнут осложнения. Были высоки шансы, что моя голова не выдержит давления от того, как резко сущность вырвется из меня, в борьбе за пространство, которого стало слишком мало, просто руководствуясь инстинктом выживания. Это может свести меня с ума, или вовсе убить наповал.
Если это случится, появится новорождённый дух интеллекта, совершенно одинокий и сбитый с толку в мире, которого он не понимает, но о котором у него много совершенно разной информации. Духи вроде Боба любят притворяться, что они абсолютно рациональны, но на самом деле у них есть эмоции и привязанности. Новый дух захочет завязать знакомства. И попытается это сделать с людьми, которые наиболее важны для меня.
Я вздрогнул, представив, как у маленькой Мэгги появляется очень, очень опасный воображаемый друг.
— Видишь? — спросил я своего двойника. — Ты
— Ты мозг, — сказал он. —
Огни замерцали, и он посмотрел вверх и по сторонам.
— Чёрт, гвоздь выходит.
Он был прав. Я почувствовал слабый укол в груди и затухающий отзвук агонии в голове. Иней продолжал покрывать девочку, и она вздохнула, её колени подогнулись.
Мой двойник и я успели наклониться и поймать её до того, как она упала.
Я взял её на руки. Она почти ничего не весила. Она не выглядела опасной. Она выглядела просто как маленькая девочка.
Её глаза распахнулись.
— Извини, — она запнулась. — Прости. Но это
Я обменялся взглядом со своим двойником.
— Всё хорошо, — сказал я. — Всё хорошо. Я позабочусь об этом. Всё будет в порядке.
Она легонько вздохнула, и её глаза закрылись. Изморозь покрывала её слой за слоем, пока заклинание серьги Мэб повергало её в сон и тишину, успокаивая её — на текущий момент — и превращая её в красивую белоснежную статую.
Я даже не знал о её существовании — и она была полностью на моей ответственности.
Если я не справлюсь с этим, она убьёт меня при рождении.
Я бережно передал её своему двойнику.
— Ладно, я понял.
Он очень аккуратно взял её на руки и кивнул мне:
— Я знаю, она странная. Но она всё ещё твоё дитя, — его тёмные глаза сверкнули. — Защити потомство.
Действительно, первобытные инстинкты.
Я уничтожил целый народ, защищая своего физического ребенка. Передо мной была одна из причин, почему я так поступил. Это стремление также было частью меня.
Я сделал глубокий вдох и кивнул ему.
— Я в деле.
Он укутал девочку в одеяло и развернулся, бережно унося её с собой во тьму. Он забрал с собой свет, и меня вновь поглотила тьма.
— Эй, — резко позвал меня мой двойник, с расстояния.
— Что?
— Не забывай сон! — сказал он. — Не забывай, как он закончился!
— И что это должно значить? — спросил я.
— Ты чёртов идиот! — прорычал мой двойник.
А потом пропал вместе со всем остальным.
Глава 24
Я открыл глаза и увидел потолок спальни Кэррин. Было темно. Я лежал. Свет из коридора проникал из-под двери спальни, и был почти невыносимо ярким для моих глаз.
— Именно это я и пытаюсь тебе объяснить, — узнал я голос Баттерса. — Я просто
Я услышал, как Кэррин вздохнула.
— Хорошо, — сказала она без всякого тепла. — Что ты
— Рука сломана, — сказал Баттерс. — Отёк и ушибы ситуацию не улучшили. Кто бы ни помял так алюминиевую шину (её что, накладывали в строительном магазине?), кости он снова сместил. Я снова всё собрал, как мне
— Спасибо, — сказала Кэррин.
Голос Баттерса звучал устало:
— Ага, — он вздохнул. — Конечно. Кэррин… могу я тебе кое-что сказать?
— Что?
— Та штука, что он получил от Мэб. Я знаю, все думают, что она превратила его в своего рода супергероя. Но я так не считаю.
— Я видела, как он двигается, видела, как он силён.
— Я тоже, — сказал Баттерс. — Послушай… человеческое тело — удивительный механизм. На самом деле. Оно способно делать удивительные штуки — гораздо удивительнее, чем большинство людей может представить, потому что в него также встроена функция самозащиты.
— Что ты имеешь в виду?