Досье Дрездена

Но больше всего мне запомнилась ее рука, сжимающая мою — похолодевшие от волнения мягкие пальцы, маленькие по сравнению с моей неуклюжей клешней, но сильные. Кажется, всю дорогу она поносила меня на чем свет стоит и угрожала самыми немыслимыми полицейскими карами. Но я помню, как она сжимала мою руку; возможно, чтобы удостовериться в том, что я еще жив. Или чтобы заверить меня, что она рядом, что она не бросит меня в беде.

Вот вам причина, по которой у меня не хватает пороху отказать Мёрфи в помощи. Она хороший парень. Из лучших.

Ко мне домой мы вернулись где-то ближе к полудню. Мёрфи помогла мне спуститься по лестнице и отперла дверь моим ключом. Прибежал Мистер и приветственно потерся об ее ноги. Может, небольшой рост положительно влияет на устойчивость, но в отличие от меня, она не пошатнулась при этом. А может, это ее айкидо помогает.

— Боже, Гарри, — пробормотала она. — Как у тебя тут темно, — она пощелкала выключателем, но лампочки перегорели еще неделю назад, а у меня тогда не хватало денег заменить их. Поэтому она усадила меня на диван и зажгла несколько свечей от тлеющих в камине угольев. — Ладно. Я тебя укладываю спать.

— Идет. Если ты так настаиваешь.

Зазвонил телефон. Он стоял на расстоянии вытянутой руки, так что я снял трубку.

— Дрезден, — сказал я как мог разборчивее.

— Мистер Дрезден, это Линда. Линда Рэндалл. Вы меня помните?

Ха. Разве могут мужчины забыть ту сцену из кино, когда Мэрилин стоит над вентиляционной решеткой? Мне сразу вспомнились глаза Линды Рэндалл и всякие не подобающие настоящему джентльмену мысли.

— Нагишом? — поинтересовался я и лишь потом сообразил, что именно я ляпнул. Опа.

Мёрфи подозрительно покосилась на меня, потом встала, вышла в спальню и принялась перестилать мою кровать. Что ж, славно. Мой обморок подействовал на Мёрфи куда лучше, чем любая ложь, которую я сумел бы из себя выдавить. Возможно, полуобморочный Гарри — не обязательно плохой Гарри.

Линда рассмеялась в трубку этим своим способным свести с ума смехом.

— Я сижу в машине, детка. Может, позже. Послушайте, я тут нашла кое-что, что могло бы помочь вам. Можете встретиться со мной сегодня вечером?

Я устало потер глаза. Сегодня суббота. Значит, вечер сегодня — субботний. Не забыл ли я чего-то, намеченного на сегодняшний вечер?

К черту, подумал я. Вряд ли это настолько важно, если я ухитрился об этом забыть.

— Конечно, — заверил я. — С удовольствием.

— Вы такой джентльмен, — мурлыкнула она в трубку. — Я таких люблю. Иногда. Я освобождаюсь в семь. Это нормально? Скажем, в восемь?

— У меня машина взорвалась, — сказал я, с трудом ворочая языком. — Давайте встретимся в супермаркете на моей улице.

Она снова рассмеялась мне в ухо.

— Я вот что скажу. Дайте мне еще час или полтора заехать домой, принять горячую ванну и вообще почистить перышки, и я прилечу к вам в объятья. Как, устраивает?

— Э... О'кей.

Она еще раз рассмеялась и, не попрощавшись, повесила трубку.

Мёрфи появилась тотчас же, как я положил на рычаг свою.

— Только посмей отрицать, Дрезден, что ты не назначил свидания.

— Ты просто ревнуешь.

— Ох, умоляю, — фыркнула Мерфи. — Для счастья мне нужен мужик покрепче тебя, — она сунула руку мне подмышку, чтобы помочь встать. — Ты же сломаешься как сухая былинка, Дрезден. Тебе лучше лечь, пока не вообразил о себе еще невесть чего.

Я положил руку ей на плечо и оттолкнул от себя. Сил во мне не оставалось никаких, но она попятилась и нахмурилась.

— Что?

— Сейчас вспомню, — пробормотал я, протирая глаза. Что-то не давало мне покоя. Что-то, о чем я забыл. Что-то, что обещал сделать в эту субботу. Я попытался отогнать от себя мысли об уличных войнах наркоторговцев и о людях, сведенных с ума Внутренним Зрением, которое им открыл «Третий Глаз».

Нужный контакт в мозгу щелкнул почти сразу же. Моника. Я обещал, что свяжусь с ней. Я порылся в кармане ветровки, нашел свой блокнот и вынул его. Потом полистал, но тут же махнул Мёрфи.

— Дай свечу. Мне нужно прочесть кое-что.

— Боже, Дрезден. Клянусь, ты по меньшей мере так же невозможен, как мой первый муж. У него хватило упрямства угробить себя, — она вздохнула, но все же поднесла свечу ближе. В первое мгновение свет больно резанул мне по глазам. Я нашел номер Моники и позвонил.

— Алло, — отозвался в трубке детский голос.

— Привет, — сказал я. — Будьте добры, позовите Монику.

— А кто это?

Я вспомнил, что работаю на нее негласно.

— Это ее четвероюродный брат Гарри, из Вермонта.

— Ясно, — произнес детский голос. — Подождите. МАМ! ТВОЙ КУЗЕН ГАРРИ ИЗ ВЕРМОНТА ЗВОНИТ ПО МЕЖДУГОРОДНОМУ! — провизжал он, не отодвигая трубки от рта.

Детки. Их нельзя не любить. Я так просто обожаю. Капельку соли, выжать лимон — пальчики оближешь.

Я подождал, пока грохот в моей черепной коробке не поутихнет до простого огненного жжения — ребенок бросил трубку и убежал, топоча ногами по паркету.

Спустя несколько мгновений в трубке зашуршало, когда ее подняли, и несколько нервный голос Моники произнес: «Э... Алло?»

— Это Гарри Дрезден, — сказал я. — Я звоню, чтобы рассказать вам, что мне удалось узнать по ва...