Доски судьбы

Между рождением Иисуса и рождением Магомета прошло 576 лет, или А/3, где А= 1730 лет = время излучения зари

вещественных лучей радия.

Свирель городов

Пока числа слепы, жизнь нам кажется шумной и пестрой. Что может быть ярче и пестрее города?

Но вот я беру "свирель городов" и играю на ней самые простые песни села.

В 1912 году в России было 32 города, говоривших длинными языками по строгой проволоке железных проводов, = а,

65 городов, имевших подземные трубы для стоков, = b,

128 городов, зажигавших по ночам солнца из дымного ветра, пылающего пара, = с,

1028, имевших освещение из горных масел, каменных жиров Сураханской долины, = d.

Или скважины тростниковой свирели города покорны тем же ладам, как скважины обычной пастушьей свирели белобрысых

пастушат села.

а = 25, b = 26, с=27, d = 210.

В уравнении звука городского быта частота ударов (число городов) для каждого нового голоса быта строится по закону 2n: n = 5 для речи по проволоке,

n = 6 для стока грязи,

n = 7 для освещения пылающим ветром, огненным воздухом,

n = 10 для освещения горными жирами, огненной влагой.

Вот почему мы живем в бревнах из грохота, внутри законов звука, отчего мы граждане города в глыбах звука.

Каждому из этих искусств борьбы с пространством, с болезнями, темнотой ночи отвечало свое целое число в показателе

степени.

Город шел к городской "красоте", шагая по полу, по ступеням целых чисел степени.

Лист V

Глашатай

30.IV.22

Железное перо на ветке вербы

Я пишу сейчас засохшей веткой вербы.

На ней сидят хохолки, уже помятые комочки шелка, стая пушистых зайчиков, выбежавших на дорогу.

Есть обычай вырывать растение мысли из почвы, где она родилась.

Я же хочу, чтобы к корням пристали комья земли для глаз почвоведа.

Первая статья писалась иглой лесной дикообраза лесов Гиляна.

После нее было перо из красной колючки Железноводского терновника.

Эта из вербы — другим взором в бесконечное, в — без имени.

Я не знаю, какое созвучие дают эти три пера "писателя".

За это время отшумело много событий.

На родине дикообраза Кучук Хан разбитый бежал в горы и замерз во время снежной бури. Хорошие Воины пошли в горы и мертвого

туловища отрубили голову, чтобы получить за нее хорошие деньги.

Так писалась книга нравов за это время.

Но самое яркое светило, взошедшее на небо событий за это время, — эта пасха 4-х измерений худ. Митурича. Прекрасный памятник

из сыра. На 4 склонах белого холма сыра, сырной горы было следующее:

На одном откосе стоял оттиснутый полумесяц Ислама, на другом отпечаток ноги Будды, на третьей крест северной веры, который

одни понимают как проникание времени в пространство и их угловое отношение, другие как проясненный лик человека, где ось глаз

пересекает перекладину средней черты лица, и видят в нем пространственное толкование учения Минковского, а на 4-й рощи и троек

и двоек будетлян, где мера заменила веру. Это изваяние "съедобного храма" высилось на скатерти. Подымаю эту вселенную, полную

до краев будущим, в честь Митурича!

Между тем летучий отряд борьбы с мировой глупостью печатал эту книгу, чтобы из начальных звуков Баку и Москвы вышло «бом», подражание удару колокола.

Глашатай

Починка мозгов

Времени до сих пор приписывалась печальная задача быть поваренком на службе у пространства, таинственно шмыгать с заднего

крыльца уравнений, появляться на мгновение и вновь исчезать. Никто не разгадал в нем божественного задания быть небом, приказывающим вещам, приказывать событиям, а не выполнять шепоты с земли бытия. Никто не увидел в нем те облака, где

прячутся боги древних, если разум допускает их существование. Исследовать время - это значит снять цепи с божества, поскольку

оно существует. Не события управляют временем, а время ими. Похожие на письмо Ислама законы времени не напрасно

напоминают нам учебник алгебры.

Странно думать, что народы бесчисленными государственными переворотами только проходили несколько правил алгебры.

Человечество кровавыми войнами, почерком меча войн, как ученик, просто проходило, отгибало углы страницы книги чисел.

Клокотанье столетних страстей, величавая война, уносящая столько жизней, часто просто значит перемену знака в уравнении.

Мы должны уметь читать знаки, начертанные на страницах прошлого, чтобы освободиться от роковой черты между прошлым и

будущим и, как матери рабств, глупой веревки между "богами" и людьми. Мы должны знать, что высота отвлечения расширяет

условный круг настоящего времени, этот рабский призрак человеческого духа, и под грозные завывания трубы: "несть времени!"

должны подняться на такую высоту, чтобы кругозор настоящего обладал лучом в сотни лет на прошлое и будущее пространство.

Высота мысли пересекает под прямым углом наше времяощущение, и если высота полета беркута создает кругозор в десятки верст, для в прахе ползающего дождевого червяка сотни верст мира орла обращаются по существу в точку.

Нужно бояться быть милым земляным червяком в вопросах о времени, помня, что рост в высоту обращает и прошлое и будущее

время в одну страну настоящего.