Доспехи для шута

– Хорошо, что я больше не спирит, а только просто Эдмус, да? Но только уж ты учти, что думать придется одной тебе. Летать – да, драться – попробую, еду вот могу раздобыть, хотя ты же червей не любишь…но думать – это ни-ни, у меня от этого волосы выпадают и чешуя на ушах прорезается, и легче уж мне сгореть, потому как…

Я поднялась, шагнула вперед и протянула ему руку. Бывший шут недоуменно уставился на мою ладонь, потом неуверенно протянул свою.

– Даже не спириту было бы трудненько выбрать этот вариант, – пояснила я во время рукопожатия.

Ухмылка Эдмуса, когда он ответил, была почти виноватой.

– Ну, ты ж меня знаешь. Искусство предательства я так и не освоил.

Глава 16. Когда время поплавать

Веры у них не было. Об этом мне поведал Эдмус, так, между делом. То есть, раньше «внизу» существовало что-то вроде церковного института, от коего и отпочковалась постепенно инквизиция. А потом покатилось от разрушения к разрушению, и вот уже инквизиторы сами не помнят, во что верили, молитвы твердят на заклинательный лад, а единственным своим призванием полагают не просвещение темного народа, а вполне конкретное истребление всех, кто владеет магией.

– Тут мир любит прямоту, – пояснил бывший спирит. – Если что известное делаешь – убиваешь кого, например – значит, ты нужный. А если стихи пишешь – значит, тебе голову открутить надо. Сверху так и внизу так. Может, меня поэтому в Городе не любили?

Он пытался отвлечь меня хоть на секунду своей дежурной болтовней, но я только головой мотала. Смотрела на карту, которую он попытался нацарапать на мокрой земле.

Одни. Одни. Одни.

Выть хотелось. Честно, сесть и выть, повторяя «если бы Йехар, если бы Веслав…»

Перестань реветь и сосредоточься!

В последние два дня это стало моим вечным припевом.

Сегодня выть захотелось вдвойне. Во-первых, потому что меня мучил голод. Птичье гнездо, которое я случайно обнаружила в зарослях, мы разорили два часа назад, есть же сырую рыбу из реки я не могла, а костер мы не разжигали: опасно.

Во-вторых, я опять прикинула карту поселка инквизиторов.

Никак.

«Пустынная зона» захватывала их поселок целиком. Мы знали об этом – иначе ребята давно бы уже вырвались. Да что там – как только клинок Йехара опять загорится…

Частокол с четырех сторон. С одной – еще река, почти вплотную. Столбы для сожжения – почему я не могу смотреть на них даже на карте, где они обозначены простыми черточками?!

–Ты думаешь, они еще живы?

– Сегодня видал, как инквизиторы складывают у столбов хворост. Они его… знаешь… просушат сперва, чтобы дровишки не стреляли.

Эдмус – молодец. Все еще шутит. Мотается на разведку в эту деревню, хотя его уже четырежды пытались подстрелить из луков. Чуть ли не расположение каждого дома запомнил…

Легче не стало. Может, я – бездарь, не знаю. Не спешат что-то блестящие планы в мою бедную головушку.

– Ладно, давай пройдемся еще раз. Их держат где-то здесь, так?

– Центр деревни. Тюрьма, пыточные, следователи тут же.

Пустое. Центр деревни – это значит, я до него добраться не смогу. Даже через частокол не пройду – уж очень они его охраняют…

А тут еще упоминание о пытках. Я и без того три-четыре раза в минуту давлю в себе мысль об этих атрибутах инквизиции. Что, если…

– А здесь столбы. Пепел сбрасывается в реку.

А Глэрион? Достаточно ли близко он от Йехара, чтобы странник еще остался жив?

Опять ноешь, светлая!

– Так я понимаю – сожжение завтра?

Глубокий вздох.

– Сегодня. До заката.

Бред. Бред!! Несколько часов, не может быть, они же из Дружины, разве может позволить Арка своим избранникам умереть от человеческих рук, так глупо, из-за дурацкой случайности, «пустынная зона», как же так…

– Я так понимаю, они их… опасаются.

Или же просто ничего не надеются от них узнать.

Ну, уж если их не будет – я сама явлюсь в это проклятое селение с вежливой улыбочкой и просьбой выделить мне еще одно место на костре.

– Эдмус, я… это… пойду… порыбачу.

Ну, конечно. Новости вызывают бешеный аппетит. Да и на поминальный ужин рыба понадобится…

Нелепая отмазка, но он не стал останавливать. Видел, что я плачу и – спасибо, друг! – не стал утешать. Может, виноватым себя чувствовал. Веселенькая перспективка – не умереть вместе с ними, а жить, но понимать, что не смогла помочь.

Пальцы – в воду, вот так. «Vasta zona»… пустая зона… пройдено совсем недавно, характеризуется отсутствием медиумов как таковых, земля и воздух в «пустынной зоне» на призывы не откликаются…

Дыба. Испанский сапог – читала где-то. Кнут, четки боли, каленое железо…

Я поймала себя на том, что тупо смотрю в воду и перечисляю про себя названия пыток, как молитву.

– …другой молчал. Тот, мечник. Уф, и шустрый – двоих зарубил, четверо ранены… Почти прорубился, но… Что? Да ты не слышал, что ль – сдался он, когда остальных схватили. Да я тебе вот что скажу…

Плеск воды. Один стоит в ней по щиколотку, второй на берегу, поэтому я его не слышу… Минуточку, я же и первого слышать не могла.

Но его услышала моя стихия.