Читаем Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры полностью

Из стихотворений, посвященных Достоевскому, и прижизненных, и посмертных, и позднейших, и современных, можно было бы составить вполне солидный поэтический сборник, условно говоря, венок сонетов.

Правда, случись такой сборник, в нем были бы далеко не всегда сонеты, и так что понадобились бы разные жанровые рубрики, ведь, как мы помним, всё началось с пасквиля 1846 года, когда про автора, только начавшего свое литературное поприще, его собратья по перу, недавние лучшие друзья, сочинили восемь обидных четверостиший.

Он всю жизнь смиренно сносил оскорбления, и недругов-критиков, и недругов-сатириков. И только поэты, писатели, философы Серебряного века переломили тенденцию: для Блока, Ахматовой, Вяч. Иванова, Игоря Северянина и других он был своим поэтом, предтечей, учителем, товарищем.

Еще раз повторю мысль русского философа и богослова Сергия Булгакова: для того, кто однажды заметил Достоевского, он «становится спутником на всю жизнь, мучением, загадкой, утешением. Заметив Достоевского, нельзя уже от него оторваться… Отношение к Достоевскому более, чем многое другое, характеризует индивидуальность человека, определяет его калибр».

О том, как заметили Достоевского поэты XX века, какие написали о нем стихи, можно говорить много и подробно.

Но то, как заметил, почувствовал и воспел Достоевского бард, поэт и музыкант Борис Гребенщиков, было и остается чем-то совершенно особенным, выдающимся в своем роде. А ведь в величие и мудрость Б Г свято веруют и его сверстники, те, кому за пятьдесят и за шестьдесят, и подростки: «У БГ – при всей его сложности – есть огромный запас народного доверия… Даже тинейджеры приняли величие этого человека на веру. БГ – это как школьная программа по русской литературе: Толстой, Достоевский, Чехов. Можно не читать, но знают все»80.

В 2006 году он выпустил свой восемнадцатый альбом «Беспечный русский бродяга», состоящий из девятнадцати композиций, в аранжировке которых было использовано около 30 музыкальных инструментов: гитары, скрипки, флейты, саксофон, а также такая экзотика, как дудук, конги, куриюка, кабаса, маджера, чаймс. Это – роскошная музыкальная палитра, с кельтскими мелодиями, блюзом, психоделическим роком, регги, рок-н-роллом. Это и богатейшая галерея образов – от алкоголиков-философов («Мама, я не могу больше пить», «Стаканы») до анахоретов и скорбецов, с фирменными строками песен, вроде этой: «Все куда-то спешат, но не знают, что они уже там», или «Нам русским, за границей иностранцы ни к чему».

Песня № 16 «Достоевский» (в одноименном клипе обнаруживается подзаголовок «Омские архивы») моментально обрела широкую известность среди поклонников «Аквариума» и далеко за его пределами.

Когда Достоевский был раненый и убитый ножом на посту,Солдаты его отнесли в лазарет, чтоб спасти там его красотуТам хирург самогон пил из горлышка и все резал пилой и ножомПри свете коптилки семнадцать часов, а потом лишь упал, поражен.А на следующий день под заутреню из центра приходит приказ:Вы немедля присвойте героя звезду тому гаду, что гения спас.Так пускай все враги надрываются – ведь назавтра мы снова в строю,А вы – те, кто не верует в силу культуры, послушайте песню мою81.

Русский романс под гармонь о нелегкой судьбе Достоевского – так называют поклонники песню своего кумира. Столь проникновенно, как исполняет ее Гребенщиков, пели только инвалиды в послевоенных электричках. Сквозь видимый и поверхностный абсурд, игру слов и туман невероятных ситуаций проступают намеки на обстоятельства подлинной биографии Достоевского, смутные смыслы, иносказательные ассоциации. Избегая пафосных слов, лобовых определений и прямых идеологических констатаций, песня в нарочито примитивной манере ставит вопрос, вернее, дает сигнал о месте Достоевского в строю культуры и литературы.

На каком посту стоял Достоевский, когда был ранен и убит?

Кто тот враг («те враги»), кто надрывается, силясь уничтожить Достоевского-гения?

Кто пустил в ход нож против него? Очевидно, те, кто не хочет, чтобы он занимал заслуженное место в строю культуры и литературы.

Так понимают смысл песни преданные поклонники БГ – и стоит прислушаться к их трактовкам.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное