Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры

Можно понять иных биографов Лермонтова, – и литературных, и кинематографических: реалистическое повествование с максимумом якобы правдивых и якобы точных деталей вынуждено было бы зафиксировать как раз вопиющее отсутствие точности и определенности многих биографических обстоятельств. Одним биографам, самозабвенно любящим Лермонтова, ни в коем случае не хотелось очернять светлый облик поэта-романтика, как бы дерзко он ни вел себя с приятелями и дамами, как бы взрывоопасно ни обращался с друзьями, доводя их порой до белого каления. Русская биографическая традиция – одна ее линия – при имени Лермонтова исполнена стремления забыть или по крайней мере не вспоминать то, что снижает образ автора «Демона» и «Героя нашего времени» в его человеческом измерении. Другим биографам по какой-то причине, о которой можно только догадываться, как раз таки важно акцентировать внимание на тяжелом характере поэта, о его едкости и заносчивости, об обидных насмешках над всеми далекими и особенно близкими знакомыми и видеть только его вину в собственных бедах и несчастьях. Третьи призывают не верить никаким мифам о Лермонтове.

«Свободолюбивый красавец-русофоб, презиравший свет, ученик Пушкина, убитый снайпером с горы, и другие знания, полученные на школьных уроках и из просветительских телепередач, которые срочно нужно забыть»⁴, – комментирует исследователь лермонтовской биографической мифологии существующую тенденцию.

Действительно, нет более противоречивого и просто темного жизнеописания, чем жизнеописание Лермонтова, жившего двести лет назад, особенно если речь идет об обстоятельствах его дуэли и смерти. Самый «горячий» и по сей день расхожий миф – о том, что Лермонтов был убит в результате заговора, по приказу императора Николая I, разгневанного стихотворением «На смерть поэта»: дескать, в Лермонтова стрелял не Николай Соломонович Мартынов, из-за оскорблений, которые поэт ему нанес (и наносил не раз) в присутствии светских дам и гостей в частных домах, а некий снайпер с горы.

Однако нет ни одного пункта этой дуэли (или убийства, как полагают другие биографы), кроме того факта, что с места дуэли поэта увезли мертвым, факта, о котором можно было бы утверждать с определенностью. Из-за чего произошла ссора бывших приятелей? Правда, что не было никакого весомого повода для схватки, одни лишь лермонтовские остроты и колкости? Планировалось ли провести эту дуэль без секундантов, докторов и повозки для раненого противника, если таковой окажется? Правда ли, что Лермонтов не собирался стрелять в Мартынова и разрядил свой пистолет в воздух? Правда ли, что Мартынов, как только Лермонтов выстрелил в никуда, наповал убил поэта? Правда ли, что после совершенного убийства друзья Лермонтова кидали жребий, кому назваться секундантом на дуэли? Сразу ли умер Лермонтов или, получив смертельное ранение, был жив еще несколько часов и лежал на земле, всеми брошенный и беспомощный, истекая кровью? Почему сразу после выстрелов все секунданты срочно покинули место поединка или, напротив, приехали на это место с запозданием, когда все было закончено? Почему суд закончился для Мартынова мягчайшим наказанием, хотя должен был, по законам Империи, закончиться наказанием тягчайшим? Почему после дуэли друзья Лермонтова бросились сострадать «бедному» Мартынову и сразу, как по команде, забыли о гибели поэта, который, по их версиям, сам искал смерти? Почему десятилетиями свидетели (секунданты) молчали или давали крайне противоречивые, путаные показания, а недруги Лермонтова пытались свалить всю вину на поэта и очернить его? Почему, наконец, почти все лермонтоведы XIX века были на стороне поэта, самые объективные и известные советские лермонтоведы, такие как Б.М. Эйхенбаум, Э.Г. Герштейн, В.А. Мануйлов, тоже защищали поэта, а многие нынешние оправдывают Мартынова?

Биографы поэта уже столетие ломают копья, пытаясь дать ответ на все эти трудные вопросы. Так, автор недавней (2013) биографии Лермонтова в малой серии «ЖЗЛ» В.Г. Бондаренко усматривает масонский, откровенно русофобский след в происшедшей трагедии, и трактует, вслед за Д.С. Мережковским, судьбу поэта как судьбу одного-единственного человека в русской литературе, кто до конца не смирился с царским режимом (в отличие от Пушкина, Гоголя, Достоевского и Л. Толстого). Биограф пишет и о «гибельном вторжении чуждых сил, мешающих нашей поэзии да и всей русской культуре»⁵, прозрачно намекает на мировой заговор, на политическое закулисье и т. п.

По сходному пути в трактовке биографии Лермонтова пошел, опередив версию ВТ. Бондаренко на четверть века, режиссер и актер Н.П. Бурляев в поэтической киноверсии «Лермонтов», снятой по его собственному сценарию в 1986 году на киностудии «Мосфильм» (100 мин)⁶.