Достойно есть

Так вот же он —
всегда невидимый наш собственный Иуда!
   За семью ворота́ми он прячется
и семь ратей себе откормил в услужение.
   Его воздушные машины поднимают
и, от мехов и кости черепаховой тяжёлого,
   на Елисейские поля и в Белые дома его относят.
Не имеет он речи родной, потому как все речи – его.
   И жены не имеет, потому как все жёны – его:
о, Всемогущий!
   Простаки восхищаются
и сквозь блеск хрусталя улыбается чернорубашечник
   и тигрицы господ Ликабеттских дрожат перед ним
полуголые!
   Но не будет пути, чтобы славу о нём донесло до грядущего солнце
И Судного дня никакого не будет ему
   ибо мы – Судный день, братья мои, это мы
и наша рука – та, которая обожествится,
   в лицо ему сребреник бросив!

X

В лицо мне смеялись юные александрийцы:
посмотрите, сказали они, вот наивный скиталец столетия!
   Бестолковый
тот который один веселится, когда все мы дружно рыдаем
   а если мы все веселимся —
один без причины он хмурится.
   Перед нами вопящими он безразлично идёт
и всё то что невидимо нам
   ухо к камню прижав
в одиночестве он созерцает.
   Тот, который друзей не имеет
ни даже сторонников
   только плоти своей доверяет
и великого таинства ищет в колючих зарослях солнца
   тот который
был с торжищ столетия изгнан!
   Потому что ума не имеет
и из плача чужого не смог сколотить состояния
   и на куст среди наших тревог полыхающий
лишь мочиться способен.
   О, антихрист бесчувственный и заклинатель столетия!
Тот который когда мы скорбим
   солнце поёт.
И когда насмехаемся
   мыслью цветёт.
И когда перемирие мы объявляем
   нож достаёт.
В лицо мне смеялись юные александрийцы!

7

Вот этот мир наш этот наш мир для всех единый
В пыли и в солнечном огне в толпе и на заутрене
Созвездья ткущий в небесах и мхом одевший древеса
В потере памяти и на подходе сновидений
Вот этот мир наш этот наш мир для всех единый
Кимвал, кимвал звенящий свысока и напрасный смех издалека!

Вот этот мир наш этот наш мир для всех единый
Насильник родниковых струй грабитель наслаждений
Он под Тайфунами стоит над водами Потопов
Крюковат он горбат и лесист и огнист
По вечерам с сирингами и по утрам с формингами
Среди щебёнки городов с лугами вместо парусов
Наш широкоголовый и наш длинноголовый
Приволен он безволен он
Он сын Хагит и Соломон.

Вот этот мир наш этот наш мир для всех единый
В отливе в исступлении в стыде и в помрачении
Зодиакальный часовщик и покоритель сводов
На край эклиптики он мчит и сколько длится Космос
Вот этот мир наш этот наш мир для всех единый
Запев походного рожка, рожка и напрасный дым издалека!

Чтение четвёртое. Пустырь с крапивой