Достойно есть

Где бы ни были вы, я кричу, мои братья
где бы ваша нога ни ступала
   но пробейте источник себе
Маврогениса новый источник.
   Струи доброй воды
и из камня полудня рука
   та которая солнце несёт на открытой ладони.
Как прохладный родник, рассмеюсь я тогда.
   Речь не знавшая лжи
громогласно прочтёт мои мысли
   чтобы стало разборчивым почерком сердце моё.
Не могу ничего
   и деревья мои ослабели от висельных петель
и чернеет в глазах.
   Нету силы терпеть
и мои перекрёстки знакомые сделались мне тупиками.
   Сельджуки с дубинками нас стерегут.
Каганы птицеголовые козни плетут.
   Скотоложцы и трупожоры и смертепоклонники
нечистоты льют на грядущее.
   Где бы зло ни застигло вас, братья,
как бы ни помрачался ваш разум
   поминайте Дионисия Соломоса
поминайте Александра Пападиамантиса
   Речь не знавшая лжи
успокоит лицо ваших мук
   чуть мазнув синевой по губам.
Струи доброй воды
   и из камня полудня рука
та которая солнце несёт на открытой ладони.
   Я кричу: где бы ваша нога ни ступала
но пробейте, о братья
   но пробейте источник себе
Маврогениса новый источник!

XII

И в глубокую полночь, где сон простирается рисовым полем,
как терзают меня духота и назойливый лунный комар!
   В простынях я мечусь и сгустившийся взгляд
в темноту понапрасну вперяю:
   Ветры старцы длиннобородые
стародавних морей моих ключники и часовые,
   вы, кто знаете тайну,
в глаза мне дельфина пошлите,
   Мне дельфина пошлите в глаза
пусть он быстрым и греческим будет, и часы пробивают одиннадцать!
   Пусть он мчится вперёд и алтарные плиты стирает
изменяя все смыслы страдания
   Пусть взвивается вверх его белая пена,
чтобы в ней захлебнулись Священник и Коршун!
   Пусть он мчится вперёд и фигуру Креста размыкает
возвращая лесам древесину
   Пусть их низкие скрипы мне снова напомнят о том,
кто я есмь и что я существую!
   Пусть широким хвостом бороздит он мою
бездорожную память
   И на солнце лежать пусть он снова оставит меня,
как кикладскую древнюю гальку!
   В простынях я мечусь и ослепшей рукой
темноту понапрасну пытаю:
   Ветры старцы длиннобородые
стародавних морей моих ключники и часовые,
   вы, кто знаете тайну,
мне в сердце трезубцем ударьте
   и с дельфином крест-накрест сложите
В знак того, что поистине я – тот же самый
   и как в юности первой моей я взойду высоко
в синеву небосвода – и властвовать стану оттуда!

XIII