Достойно есть

Спозаранку я страсти свои разбудил
спозаранку свой тополь зажёг я
   прямо в море вошёл я ладонь простирая вперёд
там и встал я один:
   Ты подул и меня окружили ветра штормовые
по одной моих птиц Ты забрал —
   Ты призвал меня, Боже, и разве могу я уйти?
Посмотрел я в грядущие годы и месяцы
   что вернутся уже без меня
и так крепко себя укусил
   что почуял, как кровь моя медленно брызгает ввысь
и сочится из дней моих будущих.
   Раскопал я в земле час вины моей тяжкой
и трясясь жертву на руки взял
   и так нежно я с ней говорил
что глаза её вновь отворились и медленно капли росы
   уронили на землю вины моей тяжкой.
Повалил я на ложе любви темноту
   обнажив в своём разуме все проявления мира
и так мощно я семя излил
   что женщины вышли на солнце и медленно схватки у них
начались порождая всё зримое.
   Ты призвал меня, Боже, и разве могу я уйти?
Спозаранку я страсти свои разбудил
   спозаранку свой тополь зажёг я
прямо в море вошёл я ладонь простирая вперёд
   там и встал я один:
Ты подул и желание вспыхнуло в сердце моём
   по одной мои птицы ко мне возвратились!

11

В Монахи постригусь цветущего обряда
И кротко послужу собору певчих птиц
На бденье Смоковниц ходить я буду за полночь
Над росами носить в подоле рясы
Голубизну румянец и сирень
И капельки бесстрашных вод сияньем
Я просвечивать буду, бесстрашнейший.

Иконами возьму я девушек пречистых
Одетых только далью моря точно льном
Я вымолю своей невинности древесное
Наитие и мышцы как у зверя
Любое зло и низость и тоску
Из ретиво́го моего из сердца
Я вытравливать буду, ретивейший.

Минуют времена великих беззаконий
Корысти и цены ударов и обид
И крови Буцефал взыграет разъярившийся
Прозрачные мечты мои лягая
Любовь и свет и мужество моё
И чуя их строптивый нрав он ржаньем
Отзовётся и храпом, строптивейший.

И вот в шестом часу возвысившихся лилий
Предстанут Времена перед моим судом
Из глаз моих взойдёт неназванная заповедь:
Он будет жить наш мир или не будет
Как Рождество как Вечность и как Бог
По справедливости души я буду
Проповедовать их, справедливейший.

Чтение шестое. Пророчество

Многие годы пройдут после Грехопадения, что в церквах было названо Добродетелью и благословлено. Мощи старых звёзд и паутину из углов небосвода прочь выметая, грянет гроза, порождённая умом человека. И, расплачиваясь за деяния древних Правителей, ужаснётся Вселенная. Содрогнётся Аид, и дощатый настил проломится под тяжестью великого солнца. Поначалу оно скроет свои лучи в знак того, что пришло время мечтам получить отмщение. А затем заговорит оно. Скажет:

– Поэт-изгнанник, говори: что видишь ты на своём веку?

– Народы вижу, хвастливые некогда, а ныне сдавшиеся осам и щавелю.

– Вижу молоты в воздухе, крушащие бюсты Генералов и Императоров.

– Вижу торговцев, что собирают, склонившись, прибыль своих собственных трупов.

– Вижу преемственность тайных значений.