Достойные моих гор

До того как была проложена первая миля железной дороги, Лилэнд Стэнфорд боролся с Коллисом Хантингтоном за первое место и контроль над управлением. Стэнфорд был тугодумом и человеком нехитрым, поэтому Хантингтон легко оттеснил его на второе место. К счастью для Стэнфорда с его огромным самомнением, никто на Дальнем Западе этого не знал. Дело в том, что Хантингтон отправился в Ныо-Порк за закупками для железной дороги, оставив Стэнфорда президентом компании и формальным главой железной дороги на Дальнем Западе.

Однако дорогой управлял Коллис Хантингтон. Он был ее председателем, хозяином, королем. Особое удовольствие он получал, создавая себе на всю страну репутацию;калины. «Никто не запомнит меня как человека, швыряющего деньги на ветер», - заявил он одному из репортеров. Другому репортеру он сказал: «Молодой человек, вам не Удастся проследить мой жизненный путь по оброненным мною двадцати?,?нтицентоникам». Только дураки и ущербные люд!! жертвуют деньги па благотворительные цели или в общественные фонды ради улучшения чего-то или кого-то, считал он.

Страстный поклопник бережного отношения к деньгам, он делал все, что мог, чтобы не дать кому бы то ни было отложить хотя бы лишний доллар: все должно было попадать в кассу Центральной Тихоокеанской.

Когда Губерт Бэпкрофт направил к Хантингтону писателя, работавшего пад его биографией, единственное, что Хантингтоп смог сообщить в назидание потомству, были рассказы о том, как ему удавалось одержать верх пад кем-нибудь в деловой сделке. Для него это составляло смысл жизни. Все остальное он считал слабостью или глупостью. В его броне пе было ни трещин, пи уязвимых мест. Он пе любил остальных трех членов Большой Четверкп.

У трех его компаньонов было много хороших качеств: Стэнфорд, несмотря на напыщенность и стремление попасть в верхи общества, был склонен к благотворительности; Марк Хопкипс был мягким человеком, который ничего не добивалСя для себя лично, его любили больше всех; грубиян Крокер проявлял заботу о своих друзьях и оказывал поддержку экспериментам, направленным па промышленный рост Дальнего Запада.

Но все они были детьми по сравнению с Хантингтоном; Стэнфорда он называл «проклятым старым дураком, который не умеет торговаться»; «Крокер был в его глазах грубым надсмотрщиком, а Хопкинс - просто бухгалтером. Он низвел своих партнеров до положения мальчиков на побегушках».

Коллис Хантингтон презирал людей, стремившихся к общественным постам с целью покрасоваться, - постам, которые можно было легко и дешево купить. Он умышленно оставался в тени, что помогало ему держать на содержании федеральное правительство, правительство штата, органы управления графств и городов. В истории Дальнего Запада это был единственный случай, когда человек, сидящий на расстоянии трех тысяч миль в ныо-йоркской конторе размерами двенадцать на двенадцать футов, полностью контролировал экономическую и политическую жизнь Калифорнии.

В мае 1869 года, когда Лилэпд Стэнфорд вбил золотой костыль, которым символически было завершено строительство железной дороги через континент, существовало две линии между Сакраменто и Сан-Франциско, принадлежавшие независимым владельцам. Калифорнийская Тихоокеанская линия протяженностью сто шестьдесят три мили проходила по восточному берегу залива Сан-Франциско от Сакраменто до Вальехо, откуда ходили паромы в Сан-Франциско и откуда собирались строить новые линии в северном направлении. Это был самый короткий путь в Сан-Франциско, на который уходило три с половиной часа. Конкурирующая линия - Западная Тихоокеанская - шла от Стоктона к Сан-Хосе и имела сорок миль полотна, проложенного по полуострову до Сан-Франциско. Путешествие отнимало пять часов.

Спачала Центральная Тихоокеанская купила Западную Тихоокеанскую и направила поток своих пассажиров из Сакраменто через Стоктон и Сан-Хосе. Однако большинство пассажиров платило лишние деньги ради того, чтобы пересесть на Калифорнийскую Тихоокеанскую у Вальехо и ехать более коротким путем. Большая Четверка теряла здесь три четверти своих перевозок, которые осуществлялись Калифорнийской. Хантингтон пригрозил, что он построит параллельную линию, которая будет конкурировать с построенной.

Чтобы удержать остальные конкурирующие железные дороги подальше от залива Сан-Франциско, он заключил политическую сделку с официальными лицами Окленда, которые отдали Центральной Тихоокеанской девять миль побережья в Окленде и Аламеде - почти весь заливаемый приливами восточный берег залива. Центральная Тихоокеанская огородила забором из проволочной сетки почти половину залива.