Достойный жених. Книга 1

Дядя Рашида молча отирал лоб и тяжело дышал. Ман подался вперед и с интересом внимал неправдоподобным историям гуппи.

Вернулся Рашид с двумя стаканами шербета и сказал, что отец спит. Медведь благосклонно закивал.

Болтун уже вовсю расспрашивал Мана о его личной жизни, а Ман слабо отбивался.

– Чужая личная жизнь никому не интересна, – сказал он и сам себе не поверил.

– Ну что вы, как можно так говорить? – возразил гуппи. – Любая личная жизнь интересна! Если у человека ее нет – это интересно. Если есть – тоже интересно. А если их у человека две – это вдвое интересней! – Он восторженно посмеялся над собственной остротой.

Рашид заметно сконфузился. Бабá к тому времени уже ушел в дом.

Обрадовавшись, что никто не заткнул ему рот, как это обычно делали в его родной деревне, гуппи продолжал:

– Да только что вы можете знать о любви – о настоящей любви? Молодо-зелено… Вы еще и жизни-то не нюхали. Живете в своем Брахмпуре и думаете, будто видели все – уж точно поболее нас, нищих деревенщин. Но некоторые из деревенщин тоже кое-что повидали. Не только Брахмпур, но и Бомбей!

Он умолк, потрясенный собственной речью – особенно загадочным словом «Бомбей», – и окинул публику благостным взглядом. К ним подтянулось несколько ребят, завороженных магией гуппи, – ведь то был неисчерпаемый источник отличных историй, да еще таких, которые вряд ли понравились бы родителям: про привидения, жестокости и страстную любовь.

Откуда ни возьмись появился козел. Он стоял в кузове телеги, поглядывал хитрыми маленькими глазками на сочные листья опустившейся почти к самой дороге ветви дерева и изо всех сил тянул к ней шею.

– Помню, в Бомбее, – продолжал кругленький, звонкоголосый гуппи, – когда судьба еще не вынудила меня вернуться в деревню, я работал в большом магазине, знаменитом магазине, принадлежавшем мулле. Мы продавали дорогие ковры важным людям, самым важным людям Бомбея. У них было очень много денег – они доставали их стопками из портфелей и бросали на прилавок.

Его глаза горели, будто он вспоминал счастливейшую пору своей жизни. Дети в большинстве своем завороженно внимали. Мистер Крекер, семилетнее чудовище, возился с козлом. Стоило тому почти дотянуться до листьев на ветке, Мистер Крекер наклонял телегу в противоположную сторону, и козлу приходилось карабкаться обратно. До сих пор бедному животному не удалось съесть ни единого листочка.

– Это история любви, предупреждаю. Если не хотите слушать, сразу меня оборвите, – для порядка сказал гуппи. – А то потом меня остановить невозможно – как нельзя остановить сам акт любви.

Если бы не роль и обязанности хозяина, которые Рашид на себя взял, он давно встал бы и ушел. Ману же хотелось послушать историю.

– Продолжайте, продолжайте, – сказал он.

Рашид многозначительно посмотрел на Мана: мол, этого можешь не уговаривать, он и сам тебе все расскажет. А проявишь хоть крошечный намек на интерес – байка станет вдвое длиннее.

Вслух Рашид заметил:

– Разумеется, вы сами были свидетелем описываемых событий.

Гуппи бросил на него взгляд – сперва недовольный, затем примирительный. Он как раз собирался сказать, что события, о которых пойдет речь, он видел собственными глазами.

– Я действительно все видел своими глазами, – кивнул он.

Жалобно заблеял козел. Гуппи гаркнул на Мистера Крекера:

– А ну сядь, не то я живьем скормлю тебя этому козлу – и начну с глаз!

Мистер Крекер, придя в ужас от столь красочного описания собственной участи, решил поверить гуппи на слово и сел на землю, как самый обычный ребенок.

Гуппи продолжал:

– Итак, мы продавали ковры важным людям, и иногда к нам в лавку заходили такие писаные красавицы, что мы просто плакали от чувств! Мулла был особенно падок на красоту, и, когда мимо шла или собиралась войти в магазин красивая женщина, он восклицал: «О Господь! Зачем Ты создал таких ангелов? Не иначе как фаришта[337] слетела на землю, чтобы преследовать нас, простых смертных!» Все мы тут же начинали смеяться, а он злился и попрекал нас: «Когда устанете твердить „бисмиллях“[338], стоя на коленях, поднимитесь и восславьте Божьих ангелов!»

Для пущего эффекта гуппи умолк.

– И вот однажды – это произошло прямо у меня на глазах – дивная красавица по имени Вимла пыталась завести свою машину, припаркованную неподалеку от нас. Машина не завелась, тогда ее хозяйка вышла на улицу и направилась к нашему магазину. Она была так красива, так красива – мы все обомлели от ее красоты! Один из нас спросил: «Слышите – земля дрожит?» А мулла сказал: «Такая красавица посмотрит – как кипятком ошпарит!» И вдруг…

Голос гуппи дрогнул от обуревающих его чувств.