Достойный жених. Книга 1

– Я его сдал внаем на весь день. Ей-богу, от этого мотоцикла больше неприятностей, чем пользы. Сколько он у меня, столько я с ним вожусь. Деревенские мальчишки, особенно этот недоносок Моаззам, вечно что-то с ним вытворяют. Не удивлюсь, если они залили воду в бензобак.

Тут, словно по волшебству, появился Моаззам, мальчик лет двенадцати, приземистый и крепко сбитый – первый бедокур на деревне. У него было очень добродушное лицо, а волосы торчали во все стороны, будто иглы дикобраза. Изредка лицо его омрачала какая-нибудь невыраженная мысль. Никто был ему не указ, тем более родители. Люди считали его взбалмошным хулиганом и надеялись, что с годами он угомонится. Если Мистера Крекера не любил никто, то у Моаззама были даже почитатели.

– Ах ты, негодяй! – вскричал Нетаджи, только его завидев. – Что ты сделал с моим мотоциклом?!

Моаззам несколько оторопел от внезапных обвинений в свой адрес и насупился. Ман наблюдал за ним с интересом, и проказник, заметив это, заговорщицки ему подмигнул.

– Ты что, не слышишь? – пошел на него Нетаджи.

Моаззам самоуверенно ответил:

– Да слышу, слышу! Ничего я не делал с твоим мотоциклом, зачем мне это корыто?

– Я видел, как ты и еще двое ребят отирались возле него нынче утром.

– И что?

– Чтобы духу твоего не было рядом с моим мотоциклом, ясно? Еще раз увижу – задавлю!

Моаззам хохотнул.

Нетаджи хотел отвесить ему оплеуху, но передумал.

– Ладно, оставим эту свинью, – презрительно сказал он остальным. – По-хорошему, его надо врачу показать, мозги проверить, но его нищему отцу это не по карману.

Моаззам исполнил яростный танец и закричал на Нетаджи:

– Свинья! Сам ты свинья! Сам нищий! Ты ссужаешь людям деньги под проценты и покупаешь рикш, а задарма никому их не даешь! Тоже мне великий лидер, славный Нетаджи! Ладно, мне не до тебя. Хоть в Салимпур катись вместе со своим мотоциклом – мне плевать.

Когда Нетаджи, бормоча себе под нос черные проклятия, удалился, Моаззам решил прицепиться к Рашиду и Ману… и попросил у последнего взглянуть на его часы.

Ман охотно их снял и показал сорванцу, а тот после беглого осмотра сунул их себе в карман. Рашид рявкнул:

– А ну быстро верни! Разве можно так себя вести с гостями?

Моаззам сперва пришел в замешательство, а потом все-таки отдал часы Рашиду. Тот вернул их Ману.

– Спасибо, премного благодарен, – сказал Ман Моаззаму.

– Нечего с ним церемониться, – назидательно сказал Рашид Ману, будто проказника рядом и не было, – не то он быстро тебя в оборот возьмет. Видишь этого жука – прячь ценные вещи. Он тебя обчистит, глазом моргнуть не успеешь.

– Хорошо, – с улыбкой ответил Ман.

– Но в душе он, вообще-то, не злой, – добавил Рашид.

– В душе, вообще-то, не злой, – растерянно повторил Моаззам, переключив внимание на старика с палкой, шагавшего в их сторону по узкой улице.

На его морщинистой шее висел амулет, который и приглянулся Моаззаму. Когда старик проходил мимо, сорванец протянул руку и схватил амулет.

– Дай сюда! – крикнул он.

Старик оперся на свою палку и медленно, изнуренно проговорил:

– Молодой человек, у меня нет сил.

Видимо, это подействовало на Моаззама, и он тотчас выпустил амулет из рук.

Мимо, погоняя козла, бежала девочка лет десяти. Моаззам, которого обуяло стяжательство, попытался схватить веревку и гаркнул голосом свирепого дакойта:

– А ну отдай!

Девочка заплакала.

Рашид сказал Моаззаму:

– Давно тумаков не получал? Какое впечатление ты производишь на гостя из другого города?

Мальчик вдруг повернулся к Ману и сказал:

– Я вам мигом жену подыщу. Желаете мусульманку или индуистку?

– Обеих, – невозмутимо ответил Ман.

Моаззам сперва принял его слова всерьез.

– Это как? – спросил он. Тут до него дошло, что Ман над ним издевается, и он сделал обиженное лицо.

Впрочем, настроение его моментально улучшилось, когда Мана увидели и облаяли деревенские собаки.

Моаззам тоже восторженно залаял – на собак. Те ярились все сильнее и гавкали все громче.

К этому времени все трое вышли на небольшую площадь посреди деревни и увидели возле дома прокальщицы небольшую группу людей, человек десять. В основном они калили пшеницу, но кто-то принес с собой рис и нут.

Ман спросил Моаззама:

– Хочешь каленой кукурузы?

Парень удивленно вытаращил глаза и тут же закивал.

Ман погладил его по голове. Колючие черные волосы были упругими, как ковровый ворс.

– Вот и славно!

Рашид представил Мана людям, собравшимся у котлов. Они поглядывали на него подозрительно, но открытой неприязни не демонстрировали. По большей части то были местные, несколько человек пришли из соседнего Сагала – деревни, что находилась сразу за школой. Когда Ман к ним присоединился, они прекратили разговоры и лишь давали указания прокальщице. Вскоре подошла очередь Рашида.