Достойный жених. Книга 2

Еще один человек в витиеватых и туманных выражениях намекнул, что непогашенный долг более не тяготит его разум, ведь Махеш Капур сложил с себя полномочия министра по налогам и сборам соседнего штата.

Ману удалось получить примерно одну восьмую часть причитающихся ему денег и примерно такую же сумму занять у различных друзей и знакомых. В общей сложности получилось около двухсот рупий. Поначалу он пал духом и едва не отчаялся, но потом решил, что жизнь вполне хороша, когда в кармане – двести рупий и билет на поезд, что помчит его обратно к любимой.

13.9

Тем временем Тахмина-бай заглянула в гости к Саиде-бай.

Мать Тахмины была хозяйкой того заведения на Тарбуз-ка-Базаре, где раньше жили Саида-бай и ее мать, Мохсина-бай.

– Что будем делать? Что будем делать? – заверещала при встрече Тахмина-бай. – Играть в чаупар и сплетничать? Сплетничать и играть в чаупар? Вели своей стряпухе приготовить те восхитительные кебабы, Саида. Я принесла немного бирьяни – уже отдала его Биббо и велела отнести на кухню. Ну, рассказывай, рассказывай мне все! Я столько должна тебе рассказать…

Сыграв несколько партий в чаупар и обменявшись огромным количеством сплетен, а также мнениями по более серьезным вопросам – например, как отмена системы заминдари ударит по их кошельку, а особенно по кошельку Саиды, которая обычно принимает более состоятельных клиентов; что делать с учебой Тасним и как здоровье у матери Тахмины; как ужасно растут цены на аренду и покупку жилья, даже на Тарбуз-ка-Базаре, – они принялись вспоминать странности и ужимки своих клиентов.

– Так, я буду раджой Марха, а ты изображай меня, – сказала Саида-бай.

– Нет, лучше я буду раджой, а ты собой, – возразила Тахмина-бай и восторженно захихикала.

Схватив со стола вазу, она швырнула цветы на пол и сделала вид, что пьет из вазы. Потом принялась с хрюканьем кататься по полу, переваливаясь с боку на бок, и наконец потянулась к Саиде-бай. Та отдернула паллу своего сари, с визгом «Тоба! Тоба!» кинулась к фисгармонии и быстро сыграла нисходящую гамму в две октавы.

Взор Тахмины-бай тотчас помутнел. Вскоре она повалилась на ковер и захрапела. Спустя десять секунд она с трудом поднялась, прокричала: «Вах! Вах» – и вновь рухнула, на сей раз умирая от смеха. Потом опять вскочила, опрокинув вазу с фруктами, и набросилась на Саиду-бай. Та начала биться в экстазе и стонать. Одной рукой Тахмина-бай потянулась за яблоком и укусила его, а на пике наслаждения громко потребовала виски. Наконец отвалилась в сторону, рыгнула и забылась беспробудным сном.

Обе женщины так и покатывались со смеху. Попугай испуганно верещал.

– А сын-то его, сын еще лучше! – воскликнула Тахмина-бай.

– Нет-нет, – в изнеможении запричитала Саида-бай, – я так больше не могу. Хватит, Тахмина, хватит, заклинаю…

Но та уже принялась изображать раджкумара в тот день, когда он не сумел порадовать ее своими стихами.

Озадаченная и обиженная Тахмина поставила воображаемого пьянчугу на ноги.

– Нет-нет, – в ужасе закричала она, – нет, Тахмина-бегум, я уже… нет-нет… я не в настроении… все, Ман, идем отсюда.

– Что? Ты сказала «Ман»? – оборвала ее Саида-бай.

Тахмину-бай одолел безудержный смех.

– Но это же мой Даг-сахиб! – удивилась Саида-бай.

– Так это был сын министра?! Тот, о котором все судачат? У него еще залысины вот тут.

– Да, он самый.

– Что ж, он тоже меня не порадовал.

– Вот и славно, – сказала Саида-бай.

– Осторожней, Саида, – с нежностью предостерегла ее подруга. – Подумай, что сказала бы твоя мать!

– Ой, да брось, – отмахнулась Саида-бай. – Я их развлекаю, а он развлекает меня. Как Мийя Миттху, знаешь. Я не дура.

Свои слова она подкрепила очень неплохой пародией на Мана, одухотворенно предающегося любовным утехам.

13.10

По возвращении в Брахмпур Ман первым делом позвонил в Прем-Нивас и справился о здоровье Савиты. У нее все было отлично, а ребенок по-прежнему сидел в утробе матери, ведать не ведая о радостях и печалях Брахмпура.

Ехать в больницу было уже поздно, поэтому Ман, напевая себе под нос, отправился пешком к Саиде-бай. Привратник сегодня казался каким-то рассеянным; он постучал в дверь и посовещался с Биббо. Та взглянула на Мана, в нетерпении замершего у ворот, затем повернулась к охраннику и покачала головой.

Ман, конечно, верно истолковал ее жест, молнией перемахнул через забор и подлетел к двери, пока Биббо не успела ее закрыть.

– Как?! – с трудом держа себя в руках, вопросил он. – Бегум-сахиба сама сказала, что примет меня сегодня вечером! Что случилось?

– Ей нездоровится, – ответила Биббо, упирая на последнее слово. Было совершенно ясно, что со здоровьем у Саиды-бай все прекрасно.

– А ты-то отчего так зла на меня, Биббо? – беспомощно пробормотал Ман. – Что я тебе сделал, чем заслужил такое обращение?

– Ничего. Но бегум-сахиба никого сегодня не принимает.

– То есть кто-то уже приходил?