Достойный жених. Книга 2

Моя дорогая Лата!

Надеюсь, у тебя и твоей семьи все в порядке. Я был так занят на работе все последние недели, что приходил домой совершенно измотанный и был не в том состоянии, чтобы писать тебе письма, которых ты заслуживаешь. Линия обуви с рантом Гудиера успешно совершенствуется; кроме того, я убедил руководство внедрить новую придуманную мной технологию, когда весь верх ботинка будет изготавливаться другим предприятием, а на «Праге» будет производиться только окончательная сборка. Конечно, это не подходит для нашей линии, а только для каких-нибудь башмаков. В общем, похоже, я доказал им, что они приняли меня не зря и что я не какой-нибудь неумеха, навязанный им господином Кханделвалом.

Могу сообщить хорошую новость. Говорят, что вскоре меня повысят до мастера, руководителя группы. Если это правда, это будет очень кстати, так как я с трудом справляюсь со своими затратами. Я по натуре немного расточителен, и мне нужен кто-то, кто бы меня сдерживал. Если это получится, значит правду говорят, что вдвоем жить дешевле, чем одному.

Я говорил несколько раз по телефону с Аруном и Минакши, но телефонная связь с Калькуттой не очень хорошая, и плохо слышно. Они, к сожалению, очень заняты всякими визитами, но обещали как-нибудь в ближайшем будущем найти время и приехать ко мне на обед.

В моей семье все хорошо. Дядя Умеш, который сомневался во мне, был удивлен, что мне удалось так быстро устроиться на такую работу. Моя приемная мать, которая на самом деле как настоящая мать для меня, тоже довольна. Я помню, когда я поехал в первый раз в Англию, она сказала: «Сынок, люди едут в Англию, чтобы стать врачами, инженерами, адвокатами. А зачем ехать так далеко, чтобы стать сапожником?» Я не смог сдержать улыбку тогда и сейчас улыбаюсь, вспоминая это. Я очень рад, что не являюсь бременем для них, что я прочно стою на ногах и что моя работа сама по себе полезна.

Могу порадовать тебя тем, что я бросил жевать пан. Кальпана предупредила меня, что ваша семья считает это непривлекательным, и, хотя я так не думаю, я решил быть уступчивым в этом отношении. Надеюсь, ты оценишь мои усилия меранизировать себя.

Есть вопрос, которого я не касался в двух моих последних письмах, и с твоей стороны очень благородно, что ты об этом не упомянула. Как ты знаешь, я был очень расстроен, когда ты произнесла то слово, которое, как я потом понял, ты употребила не в том смысле, в каком я его понял. Я в тот же вечер написал об этом Кальпане, потому что мне надо было выговориться. Да и вообще мне было почему-то тогда не по себе. Она упрекнула меня за мою «толстокожую бесчувственность» (она уже в колледже умела найти разные словечки) и сказала, что я должен извиниться и не вставать в позу. Но я не чувствовал за собой вины и потому не стал сразу тебе писать. Но теперь, через несколько недель, я понял, что был не прав.

Я человек практический и горжусь этим, но иногда попадаю в ситуации, когда не знаю, как себя повести, хотя у меня есть определенная позиция. И я думаю, что, наверное, нельзя быть чересчур гордым. Так что прими мои извинения, Лата, и прости, что я тогда испортил тебе новогодний день.

Надеюсь, что, когда мы поженимся (и надеюсь, что это «когда» а не «если»), ты будешь поправлять меня со своей легкой симпатичной улыбкой, если я буду напрасно обижаться на людей, которые не имели в виду ничего плохого.

Баоджи спрашивает меня о моих планах относительно женитьбы, но я пока не могу сказать ему ничего определенного. Так что, пожалуйста, как только ты решишь, что я буду для тебя подходящим мужем, сообщи мне. Я каждый день благодарю Бога, что встретил тебя и что постепенно мы лучше узнаем друг друга через письма и встречи. Мои горячие чувства к тебе возрастают с каждым днем и, в отличие от моих туфель, не имеют выходных. Излишне говорить, что на столе передо мной стоит твоя фотография в рамке и пробуждает нежные чувства по отношению к оригиналу.

Помимо того, что можно прочесть иногда в калькуттских газетах, и того, что я узнаю из деловой переписки с Кедарнатом, я почти ничего не знаю о семействе Капур. Я глубоко сочувствую им всем. Они наверняка переживают тяжелые времена. Кедарнат пишет, что Вина и Бхаскар очень расстроены, но он сам старается легко переносить трудности. Могу также представить, как трудно приходится Прану из-за смерти матери, происшедшей одновременно с тем, что случилось с братом. Хорошо, что у Савиты есть ребенок и увлечение юриспруденцией, которые отвлекают ее от тяжелых мыслей, хотя ей, наверное, нелегко сосредоточиться, особенно на таком сложном предмете, как юриспруденция. Не знаю, как я мог бы им помочь, но если есть что-нибудь, что я могу сделать, пожалуйста, напиши мне. Свежие книги по юриспруденции и тому подобному в Калькутте, я думаю, достать легче, чем в Брахмпуре.

Я надеюсь, что ты успешно занимаешься, несмотря на все это. Я скрещиваю пальцы за тебя на удачу и абсолютно уверен, дорогая Лата, что ты блестяще пройдешь все испытания.

Передай от меня привет ма, которую я часто мысленно благодарю за то, что она привезла тебя в Канпур, а также Прану, Савите и их девочке. Если увидишь Кедарната, скажи ему, пожалуйста, что я скоро ему напишу – может быть, на этой же неделе, – но сперва мне нужно кое с кем проконсультироваться.

С глубокой любовью,

твой Хареш