Достойный жених. Книга 2

– Вы очень похожи на Наргис, когда говорите так, – сказал Балвант.

– Боюсь, у меня только пять рупий одной банкнотой.

– Это не страшно. А где ваша подруга Малатиджи? Я что-то давно не видел ее.

– Она усердно занимается и не тратит время на романы, – сказала Лата. – Я сама редко вижусь с ней.

В магазин вошел Кабир. Он был бодр и весел. Увидев Лату, он остановился.

Перед глазами Латы сразу ожила их последняя встреча, а вслед за ней – первая, в книжной лавке. Несколько секунд они смотрели друг на друга, Лата первая сказала:

– Привет.

– Привет, – отозвался Кабир. – Я вижу, ты уже уходишь?

Еще одна случайная встреча, когда оба не знали, что сказать.

– Да, – ответила она. – Пришла за Вудхаусом, а купила вместо этого Джейн Остин.

– Пошли в «Голубой Дунай», выпьем кофе. – Это звучало почти распоряжением.

– Мне надо домой, – сказала Лата. – Я сказала Савите, что вернусь через час.

– Савита подождет. Я хотел купить книгу, но это тоже подождет.

– Какую книгу?

– Да не важно. Сам не знаю. Хотел посмотреть, что тут есть… Не из поэзии или математики, – добавил он.

– Ну что ж, ладно, – отозвалась Лата беспечно.

– Отлично. Пирожные, по крайней мере, должны быть на уровне. Не знаю, правда, как ты будешь выкручиваться, если зайдет кто-нибудь из твоих знакомых.

– Это меня не волнует.

– Замечательно.

До «Голубого Дуная» надо было пройти всего две сотни ярдов по Набиганджу. Они заняли столик и сделали заказ. Оба молчали.

– Хорошая новость о крикете, – нарушила молчание Лата.

– Отличная.

Индия выиграла у Англии в Мадрасе пятый матч из серии, с одного иннинга и с восемью ранами, и никто не мог в это поверить.

Принесли кофе. Помешивая его в чашке, Кабир спросил:

– Ты правду тогда сказала?

– О чем?

– Что ты пишешь этому парню.

– Да.

– И насколько это серьезно?

– Ма говорит, чтобы я выходила за него.

Кабир молча наблюдал за своей рукой, мешавшей кофе.

– Ничего не хочешь сказать по этому поводу? – спросила Лата.

Он пожал плечами.

– Ты меня ненавидишь? Тебе все равно, за кого я выйду?

– Не говори глупостей, – сердито бросил Кабир. – И пожалуйста, вытри слезы. Они разбавляют твой кофе и портят мне аппетит.

Лата сама почти не замечала, как слезы наполняют ее глаза и стекают по щекам. Она не пыталась их стереть и не сводила глаз с Кабира. Ей было все равно, что подумает официантка или другие посетители. Да и сам Кабир тоже.

Он продолжал озабоченно мешать кофе.

– Я знаю пару смешанных браков… – начал он.

– У нас ничего не получилось бы. Никто бы не позволил. А я теперь не могу доверять даже самой себе.

– Тогда почему ты сидишь здесь со мной?

– Не знаю.

– И почему плачешь?

Лата ничего не ответила.

– Мой носовой платок грязный, – сказал он. – Если у тебя нет своего, возьми салфетку.

Лата утерла слезы салфеткой.

– И съешь пирожное, почувствуешь себя лучше. Это меня отвергли, а не тебя, но я не изливаю свое бедное сердце в слезах.

Она помотала головой:

– Мне пора идти. Спасибо.

Кабир ее не останавливал.

– Не забудь книгу, – напомнил он. – «Мэнсфилд-парк»?[246] Не читал. Расскажи потом, если вещь стоящая.

Лата, не оборачиваясь, пошла к выходу. Кабир тоже не смотрел на нее.

18.17

Встреча с Кабиром вывела Лату из равновесия (но когда было иначе? – подумала она), и она решила пройтись там, где рос баньян. Сев на большой перекрученный корень, она вспомнила их первый поцелуй, почитала стихи, покормила обезьянок и предалась размышлениям.

«Прогулки – мое лучшее лекарство, – подумала она с горечью. – Замена решительных действий».

Однако на следующий день она действовала очень решительно.

С утренней почтой ей пришли два письма. Она села на веранде у решетки, обвитой желтым жасмином, и вскрыла сразу оба. Госпожи Рупы Меры не было дома, когда доставили письма, иначе она сразу узнала бы почерк на каждом из конвертов и потребовала бы рассказать о содержимом.

В первом письме были напечатаны на машинке восемь строк без подписи, но с заголовком:

СКРОМНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

[247]А черно-белый лист сейчас
Мой только в Вашу честь!
И в нем надежда – я для Вас
Таков, каков я есть.
Лист, стань же, слышишь, без прикрас —
Ах! – маем средь зимы.
Так в этот раз сближает нас —
Акростишок, где… мы.

Лата радостно рассмеялась. Стишок ей понравился: он был довольно банален, но искусно сочинен и точно описывал их отношения. Она попыталась вспомнить, действительно ли просила его писать ей черным по белому или просто сказала, что в этом случае его словам легче поверить? И было ли это «скромное» предложение серьезным? Поразмыслив, она решила, что, скорее всего, да, и это ее немного огорчило.