Достойный жених. Книга 2

– Быть может, Даг-сахиб нас просветит?

– Не хватает музыки!

Саида-бай позволила себе улыбнуться:

– Хорошо. Подай-ка мне фисгармонию. Я сегодня ужасно устала – такое чувство, будто четыре дня моего цветенья уже на исходе…

Она не стала, как обычно, спрашивать Мана, что он хочет послушать, а выбрала газель сама и ласково опустила пальцы на клавиши фисгармонии. Через некоторое время Саида-бай запела, но тут ей пришла в голову какая-то мысль, и она замолчала.

– Даг-сахиб, скажи мне… Одинокая женщина – какое место она может найти себе в нашем неласковом мире?

– Конечно, ее должен кто-то защищать, – решительно заявил Ман.

– Но ведь всех проблем простым поклонникам не решить! Да и сами поклонники подчас становятся проблемой. – Она грустно засмеялась. – Кров, налоги, хлеб насущный, бессчетные заботы: у этого музыканта рука отнялась, у того заминдара отобрали землю, этому надо ехать на свадьбу, тот боится, что больше не сможет быть щедр, как прежде, а кое-кому нужно дать образование, приданое, найти подходящего жениха… И так без конца. Без конца.

– Ты имеешь в виду Тасним?

– Да. Да. Кто мог подумать, что к ней начнут наведываться ухажеры? Прямо сюда, в этот дом. Да, представь себе! И именно я, ее сестра и опекунша, должна устроить ее жизнь. Вот Исхак, например, – он теперь ученик устада Маджида Хана и головой витает в облаках, хотя голос его по-прежнему обретается на земле, – он постоянно сюда приходит, якобы проведать меня, но на самом деле ему нужна она. Я забрала попугая в свою комнату. Однако Исхак все равно находит поводы для визитов. Вообще-то он славный человек, но у него нет будущего. Руки ему отказали, а поет он неумело. Даже Мийя Миттху поет лучше! Да что там, жалкая майна[87] моей матушки…

– Есть и другие ухажеры? – спросил Ман.

– А то ты не знаешь! – досадливо ответила Саида-бай.

– Нет, Саида-бай, я к ней равнодушен, честное слово…

– Да не ты, не ты. Твой друг, социалист, задумавший переделать порядки в университете, чтобы занять свое место под солнцем.

Фироз под это описание явно не подходил. Ман растерялся.

– Ну да, наш юный мауляви, учитель арабского. Тот, чьим гостеприимством вы злоупотребили, чьи заветы впитывали как губка, чьим обществом наслаждались все последние недели. Не надо пудрить мне мозги и строить из себя невинную овечку, Даг-сахиб. В этих стенах на вашу невинность никто не купится, ищите покупателей в другом месте.

Ман искренне недоумевал. Рашид ухаживает за Тасним? В голове не укладывается!

Саида-бай продолжала:

– Да-да, это правда! Сей благочестивый юноша, не пожелавший прийти на мой зов, дабы не прерывать чтение священной книги, почему-то вбил себе в голову, что моя сестра в него влюблена, просто обезумела от любви, и потому он считает своим долгом на ней жениться. Коварный и опасный волк – вот он кто.

– Честное слово, Саида-бай, это для меня новости. Я его две недели не видел… – сказал Ман.

Он заметил, как покраснела ее бледная шея.

– Что ж, неудивительно! Как раз две недели назад он и вернулся в Брахмпур! Ты должен был вернуться с ним, а утверждаешь, что приехал недавно!

– Недавно? – воскликнул Ман. – Да я едва успел умыться!..

– Хочешь сказать, он тебе и словом об этом не обмолвился? Очень странно. Маловероятно.

– Ничего он мне не говорил, Саида-бай. Он человек серьезный, даже газели не хотел мне давать. Пару раз мы с ним беседовали о социализме и экономическом переустройстве деревни… но не о любви! Он ведь женат!

Саида-бай улыбнулась.

– Быть может, Даг-сахиб забыл, что в наших кругах мужчины еще умеют считать до четырех? – спросила она.

– Нет, не забыл… Конечно не забыл. Но… тебе такой расклад явно не по душе…

– Разумеется, не по душе! – вспыхнула Саида-бай. – А как иначе?!

– Тасним в самом деле?..

– Нет-нет, я не позволю ей выйти за деревенщину! – продолжала яриться Саида-бай. – Он хочет взять ее в жены, чтобы заполучить мои денежки и рыть на них канавы в своей глуши. Или сажать деревья. Деревья!

У Мана сложилось совсем другое мнение о Рашиде, но он решил не противоречить Саиде-бай – та довела себя практически до исступления.

– А как насчет другого поклонника Тасним – того, чьи намерения чисты? – решил он сменить тему.

– Это не поклонники ее выбирают, а я выбираю их, – сказала Саида-бай.

– Неужели и навабзаде нельзя на нее полюбоваться – хотя бы издали?

– Что еще за навабзада? Назови имя. – Глаза ее грозно сверкнули.

– Скажем так – друг, – ответил Ман.

Он наслаждался ее неподдельным интересом и восхитительным выражением лица – словно мечи сверкают в лучах закатного солнца, подумал он. Как же она красива и какая чудесная ночь их ждет!

Однако Саида-бай вскочила, вышла в галерею, закусив изнутри щеки, и снова хлопнула в ладоши.

– Биббо! – закричала она. – Биббо! Биббо! Эта чертовка, наверное, ушла на кухню. А! – Видимо, Биббо, услыхав грозный голос хозяйки, уже мчалась по лестнице наверх. – Решила наконец почтить нас своим присутствием? Я уже полчаса ору во всю глотку, чуть не охрипла!

Ман улыбнулся: какое очаровательное преувеличение!

– Даг-сахиб устал, Биббо. Будь любезна, проводи его к выходу… – Ее голос дрогнул.