Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Она бранила меня за сіи выраженія; однакожъ съ великою благосклонностію и снисхожденіемъ, и общалась поговорить о томъ съ дядею моимъ Гарловымъ; что естьли дастъ онъ слово ей помогать, то дастъ она о томъ знать и моему отцу, и завтре же меня о всемъ увдомитъ непремнно. Посл того сошла она въ низъ пить чай, и общалась мн извинить меня въ томъ, что я не приду къ ужину. По выход ея, принялась я немедлнно за перо, чтобы увдомить о семъ тебя.

Не тягостно ли для меня быть принужденною противиться вол столь благосклонной матери? Для чего, говорила я много разъ сама съ собою, для чего предлагаютъ мн такого человка, каковъ г. Сольмсъ, онъ только одинъ во всемъ свт которой можетъ предлагать столь много, и не иметъ въ себ почти никакихъ достоинствъ.

Достоинствъ! Ахъ! любезной другъ! онъ скареднйшій и гнуснйшій изъ всхъ смертныхъ! весь свтъ упрекаетъ его въ чрезвычайной скупости. Безумецъ сей иметъ въ себ подлйшую душу.

Сердце мое нсколько спокойне съ того самаго времяни, какъ я имю надежду въ благосклонностяхъ ко мн моей матери; почему и предаюсь теперь совсмъ склонности моей въ ученіи нравственности. Но и ты также такое упражненіе любишь не мало, и сама мн въ томъ не однократно признавалась.

Письмо XVIII.

КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН ГОВЕ.

Въ субботу 4 марта.

Не могла ли ты надяться, что весьма легко можно получить согласіе на предложеніе мое окончить переписку нашу съ одной моей стороны, не примшивая въ то ни мало кого нибудь изъ нашей фамиліи? но расположеніе моего брата и нетерпливость моего отца при наималйшихъ противорчіяхъ служатъ къ тому не побдимыми препятствіями.

Еще во всю ночь не ложилась я въ постлю, и ни малаго ко сну не имю желанія. Ожиданіе, надежда, сумнніе удаляли отъ меня сонъ, и не давали ко мн приближаться. Какое состояніе! сошла я въ обыкновенное время, дабы не можно было примтить, что я еще не была въ постл, и упражнялась по обыкновенію въ домашнихъ млочахъ.

Около осьми часовъ пришла ко мн Хорея, и сказала, что мать моя приказала мн притти въ ея комнату.

Мать моя плакала; я то изъ глазъ ея могла примтить. Но взоры ея казались не столько нжны и благосклонны, какъ вчерашняго дня. Сіе произвело во мн ужасъ, и я почувствовала въ дух моемъ чрезвычайное ослабленіе.

Сядь, Клари! мы поговоримъ съ тобою. Между тмъ рылась она въ ящик своемъ, и перебирала различныя лоскутки блья и кружевъ, имя между тмъ такой видъ, будто бы ничемъ не занималась. Но минуту спустя посл того спросила меня съ холодностью, какія я на сей день здлала приказанія. Я подала ей того и завтрешняго дня записку, прося ея посмотрть оную, и сказать угодно ли то ей, или не угодно. Она въ ней нсколько перемнила, но съ такимъ холоднымъ и принужденнымъ видомъ, что тмъ умножилось мое смятеніе и замшательство. Г. Гарловъ говорплъ сего дня объ отъзд, и думаю, что подетъ къ брату моему Антонину. Г. Гарловъ! думала я сама въ себ, не говорятъ уже больше, твой отецъ! и такъ нтъ уже у меня отца!

Садись, когда я теб то приказываю. Я сла. Ты, Клари! кажешься мн въ смущеніи?

Никакъ нтъ, матушка!

Естьли бы дти были всегда то, что они быть должны, то отцы и матери… сего разговора она не кончила.

Потомъ подошла къ уборному столику, и посмотря въ зеркало изпустила не большой вздохъ.

Я не люблю такого печальнаго и скучнаго лица въ молодой двиц.

Увряю васъ, матушка! что сего въ себ никакъ не примчаю. Я встала, и отвернувшись вынула платокъ, чтобы отереть свои слезы. Въ случившееся противъ меня зеркал увидла мать мою смотрящую на меня съ нжностію; однакожъ слова ея ни мало съ тмъ не согласовались.

Нтъ ничего несносне, какъ видть людей плачущихъ о такой вещи, которую исправить и перемнить отъ нихъ самихъ зависитъ.

Дай Богъ, матушка, чтобы то было въ моей власти. При сихъ словахъ испустила я нсколько вздоховъ.

Слезы, раскаянія и вздохи упорства нимало между собою не согласны. Ты можешь теперь итти въ твою горницу; поговорю съ тобою посл.

Я поклонясь ей съ великою учтивостію, хотла вытти.

Оставь сіи наружныя знаки почтительности; я ихъ нимало отъ тебя не требую; но только твоего сердца.

Ахъ! матушка! оно все наше, и не столько принадлежитъ мн, сколько вамъ.

Изрядное краснорчіе! Естьли повиновеніе состоитъ въ словахъ, то Кларисса Гарловъ можетъ почесться самою послушливйшею дочерью во всемъ свт.

Я поклонилась опять, и хотла по приказанію ея вытти.

Она показалась мн тмъ тронутою; но уже вознамрилась длать мн упреки. И такъ отворотя отъ меня свое лице, сказала мн съ великою живностію: куда ты идешь? Кларисса.

Вы мн сами приказали итти въ мою горницу.

Вижу, что ты нетерпливо желаешь меня оставить. Скажи мн, чему я то должна приписывать: послушанію ли твоему, или упорству, кажется мн, что ты скоро наскучишь быть вмст со мною.

Не могла я уже противиться доле. Бросилась къ ея ногамъ. Ахъ! матушка! любезная родительница! скажите мн, что мн еще претерпть надлежитъ. увдомте меня о всей моей участи. Я перенесу все, естьли только позволятъ мн то мои силы; но никакъ не могу снести того, что учинилася вамъ не угодною.