Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Я отвчала, что весьма для меня прискорбно то, что я не имю въ себ всхъ тхъ достоинствъ, коими бы могла наклонить къ себ ихъ сердце; однакожъ не смотря на то во всю жизнь мою любить ихъ и почитать не престану.

Вс сіи слова, сказала она мн, обнаруживаютъ во мн ясно предупрежденіе мое къ одному человку; и въ самомъ дл братъ мой и сестра слышатъ о томъ безпрестанно во всхъ мстахъ, гд они ни бываютъ.

Сожалю о томъ чрезвычайно, отвчала я, что учинилась предмтомъ людскихъ разговоровъ; однакожъ позвольте мн замтить то, что виновники моего несчастія въ ндр моей фамиліи, говорящіе о моемъ предупрежденіи, и пересказывающіе о томъ дома, суть одни и т же самые люди.

Она выговорила мн за сей отвтъ язвительными упреками, которые выслушивала я сохраняя глубочайшее молчаніе.

Ты упряма, Кларисса! вижу ясно, что упрямство твое непобдимо. Посл того прохаживалась въ задъ и въ передъ по горниц показывая на себ видъ прискорбной. По томъ обратясь ко мн сказала: вижу, что выговорами за твое упорство не трогаешься ты нимало, и не стараешься въ томъ оправдаться. Я боялась изьяснить теб все то, что мн поручено теб сказать, естьли бы не возможно было тебя убдить. Но вижу, что о нжности твоей и чувствительности имла я съ лишкомъ доброе мнніе… Молодая двка будучи столь твердою и не преклонною не будетъ нимало приведена въ замшательство когда услышитъ, что все уже совершено приказнымъ порядкомъ, и что чрезъ нсколько дней прочтутъ ей оное и заставятъ подписать; ибо неможно тому статься, чтобъ ты имя свободное сердце могла находить причину сопротивляться тому, что составляетъ неимаи какъ теб, такъ и всей фамиліи.

Я была въ то время совершенно безгласною. Хотя сердце мое разрывалось, однакожъ не могла я ни говорить ни проливать слезы.

Сожалю сказала мать моя, что нахожу въ теб къ сему отвращеніе; но дло сіе уже ршено; отъ него зависитъ честь и польза всей фамиліи. Надлежитъ повиноваться.

Я продолжала быть безмолвною.

Она взяла меня въ свои руки и просила согласиться, заклиная меня имянемъ Бога и своею любовію.

Тогда почувствовала я въ себ столько силы, что могла привесть въ движеніе мой языкъ и проливать слезы. Вы мн дали жизнь, говорила я ей поднявши руки къ небу и ставши на колна; жизнь сія была для меня по милости вашей и моего родителя благополучною по сіе время. Ахъ! матушка! не длайте остатокъ оной не счастливымъ.

Отецъ твой, отвчала она, не хочетъ тебя видть до тхъ поръ, покамстъ найдетъ въ теб дочь послушную, каковою ты была прежде. Подумай, что убждаю тебя къ тому въ послдней разъ. Подай мн какую нибудь надежду, отъ сего зависитъ мое спокойствіе. Я довольна буду и одною надеждою; но отецъ твой требуетъ слпаго, а при томъ и добровольнаго повиновенія. Ахъ любезная дочь! подай мн хотя малую надежду.

Матушка! любезная родительница! могули я остаться честною двицею, когда подамъ такія надежды, которые исполнить мн не возможно.

Она показала на себ видъ гнвной; начала опять называть меня непослушливою; упрекала въ томъ, что слдую однимъ только своимъ склонностямъ не уважая ни ея спокойствія ни моей должности. Весьма пріятно, говорила она мн, родственникамъ утшавшимся въ молодыхъ лтахъ тобою и ожидавшихъ отъ тебя благодарности и повиновенія, видть въ теб совсмъ тому противное, слышать отказы отъ богатаго и благополучнаго супружества, и находиться принужденными подозрвать тебя въ томъ, что ты готова ввергнуться добровольно въ руки развратнаго человка, которой обидлъ всю фамилію и обагрилъ руки свои кровію твоего брата.

Она примтя мое отвращеніе старалась нсколько разъ держать мою сторону; но все то было безъ успха. Почитаема была пристрастною матерью, подающею дочери своей поводъ противиться родительской вол. Упрекали ее несогласіемъ фамиліи. Представляли ей, что предлагаемое бракосочетаніе приноситъ всей фамиліи великую пользу.

По томъ, говорила она мн, что сердце моего отца привязано къ тому неразрушимо; что лучше согласится онъ лишиться дочери, нежели имть такую, отъ которой для собственнаго ея блага не видитъ себ никакого повиновенія, и которая при болзняхъ его сокращаетъ его жизнь чинимыми ему огорченіями. дйствіе сіе было весьма чувствительно. Я сохраняя молчаніе проливала слезы, и не находила въ себ столько силы, чтобы могла ей отвчать. Мать моя продолжала слдующее.,,Какія же бы могли быть другія причины нетерпеливаго его желанія въ совершеніи сего брака, естьли не честь и увеличеніе его фамиліи, которая наслаждаясь уже потребнымъ для знатной степени имніемъ требуетъ только одной отличности? Такіе его намренія сколь ни кажутся въ глазахъ моихъ презрительными и не основательными; но только я одна почитаю ихъ таковыми; а отецъ мой предоставляетъ себ право, чтобы судить, что для благополучія дтей его потребно. Мой вкусъ къ уединенію, которой многими почитается притворнымъ, по видимому скрываетъ въ себ особливые намренія. Покорность и униженность обязываютъ меня больше недоврять собственному моему сужденію, нежели порочить такое намреніе, которое одобряемо всмъ свтомъ.