-
Лида проследила как неуклюжая куча пёстрой кляксой полезла по кирпичам и скрылась вверху на лежанке.
- Пущай валяется. – разрешила
- Придумала, - соврала Лида. – Здесь ко всем гости ходят?
- Да что ты! К кому тут ходить? Покинутая деревня давно.
- Покинутая? А как же тётка Тая?
- Только блажная и живёт. Как магнит гостей к себе тянет.
- Не понимаю, - честно призналась Лида.
- И не надо тебе, - отмахнувшись,
Он совершенно не походил на прежних гостей - казался обычным, настоящим.
Симпатичный, - невольно подумала Лида и отчего-то покраснела.
Глянув сквозь неё, мужик присел рядом на пустой табурет.
- Как вам живётся одной, тёть Тай?
- Как-нибудь, - Тая отвечала немного рассеянно, словно не совсем понимая, о чем идёт речь.
- Не страшно? Может помощь нужна?
- Я привычная. Ты-то чего припёрся, Николай?
- Да так. Считайте, что по дому заскучал. – мужик не обратил внимания на явную грубость. – Не знаете, что за машина на въезде? Откуда она взялась?
- Моя машина! Моя! – громко вскрикнула Лида.
Но Николай её не услышал. Он скользил взглядом по комнате, но не видел ни Лиду, ни
- Я здесь! – вновь позвала Лида и подтолкнула его в плечо. – Я здесь! Почему вы меня не слышите?
На заплате мигнули красным глаза. Куча затряслась, словно насмехаясь.
- Не старайся, - скривилась Тая. – Зашла – так не выйдешь.
- Не понял? – прищурился мужик. – Тёть Тай, вы о чём?
- Стара я. Вот и болтаю что придётся.
- Не наговаривайте на себя. Я рад, что вас попустило. – гость улыбнулся и поднялся. – Ладно. Пойду к себе. Устал с дороги.
- Иди, иди, Николаша. – похмыкала тётка. – Самое время поспать.
От двери он опять обернулся:
- Так чья машина, не знаете?
- Да привиделась тебе та машина! Откуда ей взяться в Глуши!
- Моя... моя машина! – пробормотала Лида и всхлипнула, но Николай её не услышал.
– Я в дедовом доме. – на прощание сказал Николай. - Зовите, если что, тёть Тай.
- Иди быстрей, Николаша. – махнула тётка Тая вслед. - На Святки тута всякие шляются. Ежели увяжутся – не отлепишь!
Глава 5
После того, как за Николаем закрылась дверь,
- Ох, хорошо! – тётка Тая, напротив, смачно втянула едкий дымок. – Подольше держи, гостям понравится!
Пёстрая ветошь на лежанке взмахнула рукавом, будто соглашаясь.
Лида никак не решалась рассмотреть её получше – боялась, что привлечёт к себе ответное внимание. Она вообще старалась сейчас поменьше двигаться, поменьше говорить – слишком сильно было впечатление от визита Николая. Его появление зародило в ней призрачную надежду на помощь
Как так случилось, что он не увидел её? Наверняка постаралась тётка Тая! А может рябая? Какая, в сущности, разница.
Николай сидел совсем рядом. Ей нужно было толкнуть, коснуться его! Почувствовал бы он это? Испугался бы? Догадался о чём-нибудь?
Лида погладила деревянное сиденье табуретки и едва не вскрикнула, нащупав рукой какой-то твердый предмет. Осторожно прихватив находку, Лида прошлась по ней пальцами – ощутила гладкую поверхность, твёрдый бугорок шпенька. С одной стороны по всей длине был расположен желобок, и она едва не порезалась о скрытое внутри острое лезвие.
Едва сдержав восторженный вскрик, Лида постаралась не выдать своего смятения. Нож! Настоящий! Вот так подарок! Значит ли это, что Николай всё же заметил ее? В том, что ножик оставил он, Лида ничуть не сомневалась.
Она не успела как следует осознать случившееся, как в комнату стали прибывать гости. В этот раз они появлялись порознь, из разных мест.
Старуха с посохом вышла из тёмного угла, ворчливо пожаловалась на крепкие стены.
- Что ж пусто у вас? – недовольно пробурчала старуха.
- Идёт, идёт. Несёт, несёт... – тут же отозвалась тётка Тая.
И правда – невзрачный мужичонка ужом проскользнул в дверь, вывалил на столешницу очередную порцию гостинцев.
- А ты-то, всё сидишь? – Лиде в бок ткнулся жёсткий кулак. Глаза старухи буравчиками впились в лицо.
- Сижу. – Лида решила соглашаться со всем. – А что ещё делать.
Старуха хохотнула чему-то и повторно ткнула Лиду кулаком.
- Мяконькая какая, а сразу и не скажешь, - тонкие губы раздвинулись в глумливой гримасе.
Лида не успела среагировать, как посреди комнаты с шумом появились вчерашние сестрицы. Они рвали друг у друга какое-то тряпьё и неразборчиво верещали «Моё, моё!»