Дотянуться до моря

Поэтому сейчас, задавая жене вопрос о том, при каких обстоятельствах имеет место пребывать наш отпрыск, я внутри был готов ко всему. Но, к счастью, все было в порядке, по крайне мере, в Маринином изложении. И на Кирилловой работе — прямо с окончания ВУЗа, уже больше года, он работал юрисконсультом в известной страховой компании, денег хватало даже больше, чем «на жизнь». Причем выплачивалась вся зарплата «в белую», что при необходимости давало возможность, например, кредитоваться, причем на гораздо большие суммы, чем, к примеру, я со своей в разы большей, чем у Кирилла, но «серой» зарплатой. В личной жизни у ребенка тоже была тишь да гладь, они с Лизой давно уже жили вполне по-семейному, на осторожные Маринины вопросы о формализации отношений отвечая, что прежде надо встать на ноги, обзавестись своим, а не съемным жильем и говоря другие вполне взрослые вещи.

— Я очень рад, — улыбнулся я Марине, выливая ей в бокал остатки Шамбертена. — Уже больше года отпрыск не преподносит нам существенных сюрпризов.

— Может быть, он наконец повзрослел? — улыбнулась мне в ответ Марина. — У каждого человека есть свой пубертатный период, после которого он становится зрелым.

— Как ты сказала — пубертатный период? — засмеялся я. — У него пубертатный период длится скоро уже четверть века! А когда мне было двадцать пять…

— Давай не будем, — перебила меня Марина. — Ты еще расскажи про Аркадия Гайдара, в пятнадцать командующего полком, или других легендарных личностях типа Сурика!

При упоминании Сурика я от души рассмеялся. Сурик (в данном конкретном случае это имя не было сокращением от фамилии Суриков, это было уменьшительно-ласкательное от имени Сурен) в бытность нашу с Качугиным бизнесменами-отделочниками был одним из наших заказчиков. Как-то прекрасным майским днем к нам в офис завалился паренек ростом, что называется, «метр с помпоном» в спортивных штанах, майке «Адидас» и кроссовках. Выглядел он очень молодо, и только две вещи диссонировали в нем с образом прогуливающего уроки девятиклассника: последняя сотовая Моторола с «тонким» аккумулятором в руках и толстенные золотые «цепочки» на шее и запястье. «Сурик, — коротко представился он, протянув мне руку. — Я квартиру купил, надо сделать ремонт». Последнее слово он произнес, смешно грассируя, получилось «р-р-рэмонт». Вид позвякивающего «голдами» черненького мальчишки, пришедшего в солидную, дорогую фирму, заказывать «р-р-рэмонт» вызывал улыбку, но рукопожатие его оказалось настолько твердым, что улыбаться я раздумал. Квартира, которую надо было ремонтировать, была площадью сто двадцать метров, я быстро умножил метраж на среднюю цену и выдал Сурику примерную калькуляцию — сто двадцать тысяч долларов. Тот внимательно посмотрел на меня и уточнил: «Нужна еще мэбэль». Я ответил, что это цена с мебелью. Сурик улыбнулся (как мне показалось, облегченно) и сказал: «Слышь, брателло! Ты когда цену сказал, я думал, быкуешь, меня за фуфела принял, решил развести, обуть, два конца нагреть. Раскинул я, будут у нас с тобой напряги. Я бы сейчас кашлянул, пацаны бы подтянулись, было бы у тебя головняку до чердака. Хорошо, что ты честный шпак оказался, без понтов и белки разрамсовал мне, что почем. Сто двадцать тонн грина с обстановкой — цена правильная, мне так и сказали знающие люди. Давай так — у меня с собой тридцатка, хватит, чтоб начать? А я подписываюсь, что подгоню «джорджиков» столько, сколько скажешь по первой заявке. Хочешь, «мерин» свой в заклад оставлю, у входа стоит, он сотку тянет. Идет?» И снова протянул руку. Пришлось сказать: «Идет» и пожать эту не по-детски твердую руку. От «мерина» я отказался, а на предложение подписать договор Сурик выдал совершенно сакраментальную фразу: «Э-э, договор на «круге» подписывают. А бумажки чиркать — я что тебе, директор фирмы, или бухгалтер какой? Я тебе слово дал». Позже выяснилось, что был Сурик немаловажной шишкой в некоей этнической группировке, которых валом было в тогдашней Москве, что-то вроде командира подразделения, и было ему… пятнадцать лет. К слову сказать, ремонт мы Сурику сделали, и он за него рассчитался полностью и вовремя, чем отличались далеко не все наши заказчики из числа «нормальных» бизнесменов. Да, период социального созревания у Сурика, «героя» лихих девяностых, как и у его сверстника Аркадия Гайдара времен лихих двадцатых, закончился не в пример раньше, чем у нашего сына.

— У него отпуск начинается, они с Лизой едут в Казантип, — проинформировала Марина.

— В Казантип? — встрепенулся я. — Так это же — крымский Гоа, вольница, секс-наркотики!