Доверено флоту

Задача усложнялась тем, что внешний рейд находился под обстрелом артиллерии противника, просматривался его наблюдателями с дальних высот, и остановившийся посреди рейда водолазный бот не мог не привлечь внимания. Для первого спуска водолаза-минера (точное место мины было уже установлено и обозначено) воспользовались туманным утром. Но туман так быстро стал рассеиваться, что Охрименко, еще ничего не успевшего сделать, поднимали с двадцатиметровой глубины уже под обстрелом, когда осколки могли в любую секунду перебить шланг.

Однако работа продолжалась. Сопряженная с большим риском, она потребовала и немалого времени. Несколько спусков под воду понадобилось лишь для общего осмотра мины и чтобы сделать оттиски, по которым изготовили специальные ключи из антимагнитного материала. Мы очень беспокоились за Охрименко — при разоружении немецких мин погиб уже не один черноморский минер, а теперь опасность была особенно велика. Но на сей раз все кончилось благополучно и с полным успехом. Смелый и осмотрительный капитан-лейтенант при помощи опытного водолазного старшины Л. П. Викулова сумел под водой освободить мину от подключенных к ней охранительных «ловушек». А окончательное ее разоружение Охрименко произвел на берегу.

Этот тип магнитноакустической мины с многоимпульсным прибором кратности, как впоследствии выяснилось, являлся предметом особой гордости немецких конструкторов. Изучение устройства мины очень много дало для совершенствования новых противоминных средств.

Когда наши специалисты поняли, что противник применяет мины комбинированного действия, для обезвреживания которых нужно одновременно создавать и магнитное и акустическое поля, на первых порах делалось так: рядом с баржой, оснащенной электромагнитным тралом, маневрировали дизельные катера, создавая необходимый шум. А затем появились магнитоакустические тралы, становившиеся все более эффективными. Флот получил в конечном счете надежные средства уничтожения самых сложных и коварных вражеских мин. Ставка гитлеровцев на неотразимость этого оружия была бита.

Кстати сказать, и в то время, когда новая противоминная техника еще только создавалась и неконтактные мины с их нераскрытыми секретами доставляли столько тревог, нам удавалось так или иначе выходить из трудных положений. И как ни реальна была опасность минной блокады наших портов, до этого нигде не дошло. Под Севастополем в самом начале войны подорвались на минах, тогда еще совсем неизвестных, эсминец и несколько вспомогательных судов. А потом не было ни одного такого случая за всю осаду города, хотя противник вводил тут в действие все свои минные новинки.

Григорий Николаевич Охрименко, раскрывший тайну одной из сложнейших немецких мин, отличился потом на Дунае, будучи флагманским минером нашей военной флотилии. Там ему пришлось иметь дело главным образом с английскими и американскими минами. За очистку от них дунайских фарватеров капитан 2 ранга Охрименко был удостоен звания Народного Героя Югославии.

Добиваясь безопасности плавания на севастопольских фарватерах, мы, конечно, старались не допускать здесь самой постановки мин фашистскими самолетами. В этом играла немаловажную роль довольно необычная плавучая артиллерийская батарея, о которой хочется рассказать особо. Создана она была по инициативе капитана 1 ранга Г. А. Бутакова, представителя известной династии русских моряков.

Война застала Григория Александровича в Севастополе в командировке — его службой была приемка от промышленности новых кораблей. В конце июня он должен был вернуться в Ленинград, но покидать Черноморский флот в такое время ему очень не хотелось. Его знаменитый дед Г. И. Бутаков, выдающийся флотоводец прошлого века, был активным участником первой Севастопольской обороны, имя адмирала Бутакова носила одна из улиц города. Сам Григорий Александрович дрался за освобождение Севастополя от врангелевцев и вложил потом много сил в возрождение Черноморского флота, с которым чувствовал себя кровно связанным.

О стремлении Г. А. Бутакова воевать на Черном море стало известно Ф. С. Октябрьскому. Договорившись с кем следовало, командующий оставил его при Военном совете офицером для особых поручений. Первым таким поручением явилась проверка организации службы в бригаде охраны водного района. В ходе этой работы и возникла у Григория Александровича мысль о том, что было бы целесообразно поставить в подходящем месте плавучий пост-батарею, который обнаруживал бы раньше других постов приближение неприятельских самолетов со стороны моря и давал бы им первый отпор.