Доверено флоту

Для плавбатареи Бутаков предложил использовать сохранившийся отсек старого, пошедшего в свое время на слом, линейного корабля. Эта стальная «коробка» служила раньше мишенью при торпедных стрельбах, а теперь стояла на отмели в Северной бухте. Идею Бутакова горячо поддержал начальник ПВО флота полковник И. С. Жилин, которого беспокоило, что Севастополь недостаточно прикрыт зенитными средствами в морском секторе. Они совместно представили Военному совету докладную записку, и предложение было принято, проект создания плавбатареи утвержден. Военный совет поручил переоборудование линкоровского отсека Морзаводу, оснащение батареи — артотделу, а общее руководство работами — Г. А. Бутакову. Уже в августе 1941 года плавбатарея была выведена из бухты и поставлена на якоря в назначенном месте. Многие из видевших, как ее буксировали, глядели на нее с изумлением и любопытством: что за чудище ведут в море?

Батарея действительно ни на что не была похожа: четырехугольный плавучий островок площадью 20х40 метров с высокими бортами, камуфляжно окрашенными под цвет волнующегося моря, а на площадке-палубе — орудия, боевая рубка, мачта с Военно-морским флагом… Батарея имела три 130-миллиметровых и три 76-миллиметровых орудия, да еще 37-миллиметровые автоматы, вместительные боевые погреба, собственную электростанцию, прожектор, средства связи. Под палубой располагались также кубрики личного состава, насчитывавшего полтораста человек. Командиром был назначен капитан-лейтенант С. Я. Мошепский, командовавший раньше орудийной башней на линкоре, комиссаром — старший политрук Н. С. Середа.

Восьмиметровая осадка обеспечивала батарее исключительную остойчивость, мощная броня и система внутренних переборок делали ее практически непотопляемой. В то время, о котором я сейчас рассказываю, она продолжала нести боевую службу на той же позиции, куда была поставлена более полугода назад. Как ни бомбил ее противник, а вывести из строя не мог. Из записной книжки сбитого немецкого летчика стало известно, что фашисты называли позицию батареи «квадратом смерти». И немудрено: она уничтожила 22 вражеских самолета. А многим другим, что было еще более важно, не дала сбросить мины над фарватерами.

Моряки, гораздые на меткое словцо, дали плавучей батарее № 3 (так она официально именовалась) прозвище, прочно за нею закрепившееся, — «Не тронь меня». Поводом к этому, вероятно, послужили и ее необычный вид, и меткость ее огня, и то, что в русском флоте существовала в свое время броненосная батарея под таким названием, входившая, кстати, в состав эскадры адмирала Г. И. Бутакова, когда он служил на Балтике.

В апреле севастопольцы продолжали надеяться на скорое снятие блокады и освобождение всего Крыма. Войска СОР сохраняли готовность присоединиться к наступательным действиям Крымского фронта. В то же время мы усилили внимание к укреплению обороны города. Из всей обстановки напрашивался вывод: если на Керченском полуострове еще промедлят с наступлением, то затишье в Крыму могут прервать гитлеровцы, явно не отказавшиеся от намерения овладеть Севастополем.

Планомерно, в основном в ночное время, велись инженерные работы. Расширялась сеть траншей и ходов сообщения (общая их протяженность достигла почти 350 километров). Все командные и наблюдательные пункты были обеспечены блиндажами с упрочненными перекрытиями. Для защиты бойцов от авиабомб и тяжелых снарядов в траншеях отрывались так называемые «лисьи норы», благодаря которым войска имели меньше потерь.

Несмотря на то что площадь севастопольского плацдарма по сравнению с началом обороны сократилась, была изыскана возможность базировать на нем больше авиации. К Херсонесскому аэродрому прибавились новые — на Куликовом поле, а затем и в Юхариной балке. Аэродромы были небольшими, но имели надежные укрытия для самолетов, подземные хранилища горючего. В целях рассредоточения приходящих с Кавказа кораблей Военный совет решил построить запасные причалы в бухтах Камышевой и Казачьей, вдали от обычных мест разгрузки судов. В штольнях у Карантинной бухты оборудовались запасные командные пункты Приморской армии и береговой обороны, подземные помещения для их штабов.

Представлялось вполне возможным, что при новом натиске на Севастополь, если дело до него дойдет, противник попытается подкрепить атаки с фронта выброской на территории оборонительного района воздушного десанта — весной это было вероятнее, чем зимой. На такой случай разделили плацдарм СОР на зоны противовоздушно-десантной обороны, передвинули некоторые части второго эшелона в районы, считавшиеся наиболее десантоопасными, провели ряд учений и тренировок.