Доверено флоту

Выход на севастопольские рубежи Приморской армии обусловил новую перегруппировку наших сухопутных сил. Предложения о расстановке войск с расчетом на стойкую и активную оборону, подготовленные генерал-майором И. Е. Петровым совместно с генерал-майором береговой службы П. А. Моргуновым, Военный совет флота утвердил 9 ноября. И в сложившуюся тогда структуру уже не потребовалось вносить существенных изменений.

Весь фронт обороны был разделен на четыре сектора (напомню: секторное деление территории под Севастополем вводилось еще до войны, когда мы думали об отражении воздушных десантов, но сперва секторов было не четыре, а три). Во главе каждого сектора стоял опытный сухопутный военачальник, командир одной из дивизий Приморской армии. Этих старших в секторах начальников решили именовать комендантами, как принято в береговой обороне и армейских укрепрайонах. Штаб и политотдел дивизии, командир которой назначался комендантом, становились одновременно штабом и политотделом сектора.

Первый сектор, включавший 6 километров фронта на правом фланге, на балаклавском направлении, возглавил генерал-майор П. Г. Новиков, командовавший под Одессой сначала полком, а затем кавалерийской дивизией. На первых же порах силы сектора составлял сводный полк, сколоченный из учебных подразделений береговой обороны, школы НКВД и других формирований. Но это направление пока еще оставалось самым спокойным.

10-километровый фронт второго сектора, вобравший в себя укрепления Чоргуньского опорного пункта, пересекал долину Черной речки и Ялтинское шоссе. Здесь комендантом стал полковник И. А. Ласкин, командир 172-й стрелковой дивизии. Бойцов дивизии, дошедших до Севастополя, было немного, однако дивизия возрождалась, пока — в составе двух полков. Во второй сектор предназначался также формировавшийся в экипаже 1-й Севастопольский полк морской пехоты.

Частям третьего сектора — это были полки чапаевцев, пополненные моряками, и бригада полковника Е. И. Жидилова — поручался 12-километровый отрезок фронта на очень ответственном и уже весьма горячем мекензиевском направлении. Оборону его возглавил комдив 25-й Чапаевской генерал-майор Т. К. Коломиец.

И наконец, на левом фланге, в четвертом секторе, имевшем наибольшую ширину фронта — 18 километров, оборонялись, прикрывая северное направление, 95-я стрелковая дивизия генерал-майора В. Ф. Воробьева (он же — комендант сектора) и бригада морской пехоты полковника В. Л. Вильшанского.

Военком того соединения, командир которого назначался комендантом сектора, становится его военкомом. В первом секторе это был полковой комиссар А. Д. Хацкевич, во втором — полковой комиссар П. Е. Солонцов (оба вскоре получили звание бригадных комиссаров), в третьем — бригадный комиссар А. С. Степанов, в четвертом — полковой комиссар Я. Г. Мельников. Соответственно и политотделы этих соединений наделялись правами старшего в секторе политоргана. В начальный период обороны политотделы секторов возглавили дивизионный комиссар И. С. Балашев, батальонный комиссар Г. А. Шафранский, старший батальонный комиссар Н. А. Бердовский и старший батальонный комиссар М. С. Гукасян.

Между флотскими и армейскими политорганами быстро установился тесный контакт, чему способствовала дружная, согласованная работа начальника политуправления флота П. Т. Бондаренко и начальника политотдела Приморской армии Л. П. Бочарова.

Между секторами была распределена имевшаяся полевая артиллерия. Каждому из них придавались также в качестве средств усиления определенные береговые батареи.

В состав сил Севастопольского оборонительного района помимо Приморской армии, частей морской пехоты, береговой обороны и авиагруппы теперь входили также и все оставленные в главной базе корабли. При этом весьма ответственная роль отводилась и небольшим, со скромным вооружением, кораблям охраны водного района (ОВР) — базовым тральщикам, охотникам за подводными лодками, сторожевым катерам. На них легла основная тяжесть повседневной борьбы с вражескими минами, им поручались проводка приходящих и уходящих кораблей и транспортов по военным фарватерам, несение морских дозоров и еще многое другое.

К слову сказать, до войны мы, пожалуй, не вполне представляли, насколько широким и многообразным будет боевое использование малых кораблей, как много их понадобится, например, в десантных операциях. Некоторое время перед войной проявлялась тенденция ограничить их строительство ради того, чтобы дать флотам больше крупных боевых единиц. Думается, это было ошибкой, ответственность за которую я отнюдь не снимаю и с себя — военные советы флотов имели возможность влиять на формирование планов кораблестроения, ставить относящиеся к ним вопросы в любых инстанциях.