Доверено флоту

После того как штаб флота во главе с контр-адмиралом И. Д. Елисеевым перешел на запасный ФКП под Туапсе, в Севастополе был образован небольшой штаб оборонительного района. Начальником его стал капитан 1 ранга А. Г. Васильев. Задачей этого штаба являлась прежде всего координация взаимодействия всех сил, участвующих в обороне Севастополя, неослабного внимания требовали морские перевозки. В Севастополе часто находился начальник оперативного отдела штаба флота капитан 2 ранга О. С. Жуковский, постоянно работали заместители начальников отделов капитаны 3 ранга Б. С. Лисютин, А. И. Ильичев. Специалистов-общевойсковиков в штабе СОР не было, и в отношении сухопутной обороны функции штаба района выполнял штаб Приморской армии, возглавляемый полковником Н. И. Крыловым.

Что касается политуправления флота, то основное его ядро (хотя определенную часть работников и потребовалось отправить на Кавказ, где сосредоточились значительные силы флота) оставалось в Севастополе. Здесь почти безотлучно находился дивизионный комиссар П. Т. Бондаренко (в случае его выезда оставался заместитель начальника политуправления бригадный комиссар В. И. Маслов), здесь постоянно работала сильная группа наиболее опытных инспекторов и инструкторов. В Севастополе продолжала выходить флотская газета «Красный черноморец».

Тыл флота, принявший на обеспечение всем необходимым также и Приморскую армию, представляла в главной базе оперативная группа, которой первое время руководил сам начальник тыла контр-адмирал Н. Ф. Заяц. В Севастополе существовало обширное тыловое хозяйство — предприятия и мастерские, склады, десятки вспомогательных судов, и многое из этого теперь подлежало переводу в кавказские базы. Оставлялось то, что нужно для обслуживания оборонительного района.

Чтобы была до конца ясна организационная сторона дела, следует еще сказать, что в отличие от Одессы отдельный Военный совет для СОР не создавался. Вопрос об этом, собственно, и не возникал, поскольку в Севастополе находился Военный совет флота, который и руководил обороной его главной базы.

Все, о чем я только что рассказал, естественно, было сделано не за одни сутки, и мне пришлось несколько забежать вперед. Дав читателю представление о том, как стала выглядеть система боевого управления Севастопольской обороной после решения Ставки, я должен вернуться к памятному дню 7 ноября. С ним связаны два фронтовых события, которые нельзя обойти.

Первое — это новая контратака, проведенная в день Октябрьской годовщины на участке 8-й бригады морской пехоты. По тогдашним нашим возможностям контратака была довольно крупной — пятью ротами при поддержке полевой и береговой артиллерией. Планировалась она штабом как разведка боем, и план был смелым, даже дерзким. Он вступил в силу только после утверждения Военным советом. Мы надеялись, что успех контратаки может заставить противника оттянуть часть войск с соседних участков, где положение было особенно трудным.

Смелая контратака удалась. Врага выбили с тактически важных высот, он потерял сотни солдат только убитыми. Морские пехотинцы захватили три немецких орудия, десять минометов, два десятка пулеметов и другие трофеи. Но мы никак не рассчитывали, что гитлеровское командование расценит боевую активность севастопольцев на ограниченном участке фронта обороны как угрозу всему правому флангу подступивших к городу фашистских войск. А получилось, как потом выяснилось, именно так. В мемуарах Манштейна, на которые я уже ссылался, говорится:

«…Противник счел себя даже достаточно сильным для того, чтобы при поддержке огня флота начать наступление с побережья севернее Севастополя против правого фланга 54-го армейского корпуса. Потребовалось перебросить сюда для поддержки 22-ю пехотную дивизию из состава 30-го армейского корпуса. В этих условиях командование армии должно было отказаться от своего плана взять Севастополь внезапным ударом с ходу — с востока и юго-востока»[17].

Вот как может спутать оперативные планы врага высокая боевая активность в обороне!

А в последующие дни противника контратаковала, добиваясь улучшения своих позиций, 7-я бригада морской пехоты. И если у гитлеровцев действительно складывалось представление, будто мы уже начинаем наступать, то, очевидно, и ее активные действия к этому причастны.

Сами мы тогда отнюдь не считали, что вражеский замысел овладеть Севастополем с ходу или почти с ходу, одним коротким натиском уже сорван. Но была общая решимость сорвать его во что бы то ни стало. Ярчайшим проявлением этой решимости явилось другое событие, о котором я должен рассказать, — подвиг, совершенный 7 ноября 1941 года пятью черноморцами, политруком и четырьмя краснофлотцами.