Доверие

Ты оставила себя беззащитной.

Слова Ноя всплывают в памяти. Подойдя к нему, вижу среди ружей одно, которым Калеб часто пользуется. Если бы он ушел на охоту, взял бы его с собой. Почему он не взял ружье?

Я пячусь назад. Рыдания застревают в груди. Твою мать, где Калеб?

Посуда, грязная кастрюля, оружие… парень был тут. Куда и когда он ушел?

Не в состоянии контролировать свои страхи, тяжело дышу. Глаза наполняются слезами.

Приблизившись, Ной кладет руки мне на плечи.

– Давай не будем торопиться с выводами. Нам пока ничего неизвестно.

Я отстраняюсь, подхватываю одну из винтовок и проверяю, заряжена ли она. Снаружи вновь гремит гром, снег хлещет в окна.

– Идем.

– Мы никуда не пойдем в такую погоду.

– Ной! – Резко разворачиваюсь к нему лицом. – Калеб не стал бы добровольно бродить по лесу во время бури. А вдруг он ранен или…

– Если уйдешь, тебе крышка! – рычит Ной. – И мне тоже, потому что я буду вынужден последовать за тобой. Я не больше твоего знаю о выживании в подобных условиях! Это не обсуждается. Мы переждем грозу.

Он прав. Я понимаю, что Ной прав, но неужели он всерьез думает, будто я смогу просидеть здесь всю ночь? Как он может?

Бросаю взгляд на дверь.

Что, если на Калеба напал волк или медведь? Вдруг он замерз и умирает?

По щеке скатывается слеза. В ногах зудит от желания сбежать. А что, если Калеб умер там несколько месяцев назад и его тело разлагается в снегу?

В голове крутятся мысли о побеге.

– Даже не думай, – огрызается парень, сняв куртку, и принимается разводить огонь в печке. – Я свяжу тебя, Тирнан. Богом клянусь.

Закрыв глаза, усаживаюсь перед окном, намереваясь до утра ждать Калеба.

Я зеваю. Веки и руки весят словно десять тонн. Накрыв ладонью груз, давящий на мою талию, понимаю, что это рука Ноя. Он лежит, обнимая меня сзади, на одной из кроватей. Прогоняя сон, моргаю. Я уютно прижимаюсь к его телу, до сих пор одетая в джинсы, свитер и шерстяные носки.

– Привет, – сонно произносит парень.

– Гроза закончилась? – спрашиваю, повернув голову.

– Да. – Он усиливает хватку. – Послушай.

Навострив уши, отмечаю монотонный шум капель, стучащих по стеклу, металлической крыше и китайским колокольчикам, висящим на крыльце. Звук отличается от снегопада.

О боже.

– Дождь идет?

– Представляешь? – шутливо спрашивает Ной.

Ветер утих, град тоже уже не бомбардирует крошечный домик.

Дождь. Не снег. Значит, снаружи не очень холодно.

– Снег не станет скользким из-за дождя?

Он поднимается, громко зевнув.

– Скорее всего, это значит, что снега в принципе выпало не так уж и много.

Встав с постели, парень надевает рубашку, а я принимаю сидячее положение, заправив волосы за уши. Как он не замерз в одних джинсах? Огонь помог, но вчера в комнате все равно было холодно.

Ной натягивает куртку, швыряет мне злаковые батончики, которые мы принесли с собой, после чего тянется за удочкой.

– Оставайся в кровати, поешь и попей. Я поймаю что-нибудь на завтрак, и будем выдвигаться.

Я цепенею.

– Мы не пойдем домой.

С ужасно усталым видом он открывает дверь.

– Я имел в виду выдвигаться на его поиски, малышка.

Почувствовав облегчение, расслабляюсь.

– Эй.

Ной оборачивается и смотрит на меня.

– Будь осторожен.

Его взгляд смягчается, парень улыбается и уходит, закрыв за собой дверь.

Река протекает за домом, поэтому он далеко не уйдет, наверное. Воспользовавшись его отсутствием, выхожу из домика, справляю нужду в кустах и растапливаю немного снега, чтобы умыться. Потом съедаю батончик и пью воду, как мне было велено.

Надев еще одну пару носков, меняю свитер и собираю волосы в хвост. Я хорошо спала, ведь Ной согревал меня. Только, подозреваю, он настоял на том, чтобы мы разделили кровать, из опасений, что я убегу искать Калеба посреди ночи.

Я рада, что не попыталась этого сделать. Отправиться сюда вдвоем с Ноем было глупо. Уйти в лес одной равносильно самоубийству.

Помыв посуду, проверяю, высохли ли мои сапоги, стоящие у камина. Затем беру свой рюкзак, решив пересчитать запасы провизии, однако какое-то движение за окном привлекает мое внимание. Я останавливаюсь, поднимаю взгляд и прищуриваюсь. Бросив рюкзак, подхожу к двери и осторожно поворачиваю ручку. Стараясь дышать тише, выглядываю наружу, открываю дверь шире и морщусь, когда петли скрипят. Не хочу его спугнуть.

Потоки дождевой воды льются с крыши на землю. Я выхожу на крыльцо и обнаруживаю оленя, застывшего передо мной, словно статуя.

В груди все сжимается от восхищения. Ого.

Огромные рога возвышаются над его головой, разветвляясь на отростки поменьше, а ноги погружены в снег. Он смотрит на меня своими большими карими глазами, как будто выжидая чего-то.

Дождь не унимается. Буквально ощущая свое ружье, оставшееся в доме, колеблюсь. Джейк сказал бы мне подстрелить животное. Еды мало, и кто знает, вдруг нас заметет сегодня или завтра. Я не должна воротить нос от мяса, если есть возможность его добыть.

Джейк будет прав.

Однако я вскидываю руки и восклицаю шепотом:

– Прочь!