Доверие

– Тебе не нужно выглядеть красиво, – вмешивается мой отец. – В наших краях те, кто красиво выглядят, оказываются замужем и беременеют в восемнадцать лет.

– Твои сыновья явно в курсе, что такое презерватив, и я тоже.

Я прыскаю от смеха.

– К тому же, – добавляет девушка, – у меня не было ни одного бойфренда. Вот когда я попробую отношения с тремя, тогда можешь начинать беспокоиться по поводу моего возможного замужества и беременности.

– Тремя? – бурчу я с набитым ртом.

Тирнан колеблется. Судя по виду, моя кузина предпочла бы не объясняться.

– Моя мать сказала, что женщина не должна выходить замуж, пока не получит опыт по крайней мере с тремя…

Она взмахивает рукой, будто я знаю, как заканчивается это предложение.

– Тремя?.. – подначивает папа.

– Любовниками, – вырывается у нее. – Бойфрендами, без разницы.

Я сдвигаю брови.

– О чем ты, черт побери?

Выдохнув, Тирнан приосанивается. Очевидно, что ей неловко. Наконец она берет кетчуп, соусы «Heinz» и «A.1». и расставляет их друг за другом.

– Вожделение, опыт, любовь, – произносит девушка, дотронувшись пальцем до бутылки с кетчупом. – Мать говорила, что первый мальчик – или мужчина – это твой предмет обожания. Ты думаешь, что любишь его, хотя на самом деле влюблена в то, какие ощущения он пробуждает в тебе. Это не любовь. А вожделение. Жажда внимания. Жажда опасности. Жажда почувствовать себя особенной. – Тирнан обводит нас взглядом. – С номером один ты эмоционально зависима, нуждаешься в чей-то любви.

Ошарашенно уставившись на нее, отец забывает про еду, которую жевал.

– Со вторым ты изучаешь себя. – Она касается бутылки «Heinz». – Твое первое увлечение разбило тебе сердце. Ты грустишь, но по большей части злишься. Злишься достаточно сильно, чтобы не позволить этому произойти вновь, – поясняет Тирнан. – Чтобы в этот раз не отдавать себя слишком свободно. Чтобы не уступить свою власть и не стать его девочкой по вызову, которая в полночь будет сидеть и ждать, соизволит ли он появиться.

Она описывает нас, я так понимаю.

– С номером два ты наконец-то узнаешь, на что способна, – продолжает кузина, заправив прядь, выбившуюся из ее хвоста, за ухо. – Становишься требовательной. Смелеешь, не боишься самостоятельно принимать решения. Не боишься быть более жадной в спальне, потому что важнее то, чего хочешь ты, а не он. Второй нужен, чтобы им пользоваться. В некотором смысле.

Папа прокашливается. Я тихо смеюсь, уронив вилку и полностью переключив внимание на нее. Тирнан сказала «в спальне».

– Твою мать, чему она тебя научила? – бормочет он.

Но мне хочется, чтобы девушка рассказывала дальше.

– И номер три? – интересуюсь я, подняв «A.1».

– Любовь. – Тирнан выхватывает бутылку. – Когда уроки о твоих слабостях с номером один и твоего эгоизма с номером два усваиваются, ты находишь золотую середину. Когда ты понимаешь себя, готова с радостью принять его таким, какой он есть, и больше не боишься, – произносит она, поставив соус на место. – В конечном счете счастливого финала может не получиться, зато ты вступишь в здоровые отношения и будешь гордиться своим поведением.

– Думаешь, к советам твоей матери стоит прислушиваться? – говорит отец.

– Она была никчемной матерью, – отмечает Тирнан. – В остальном – ничего подобного. Вообще-то, это единственный совет, который она мне дала, поэтому я стараюсь придерживаться его.

На самом деле совет неплохой. Меня радует, что я не женился на своей первой. Или пятой. Люди познают себя через секс. Это правда. И порой ты можешь потратить довольно значительную часть жизни на то, чтобы стать таким человеком, каким стремишься быть. В семнадцать лет я был полным мудаком и счастлив, что моей будущей жене не придется иметь с ним дело. Тогда я вел себя хуже. Гораздо хуже.

– Ну, похоже, у тебя уже есть все необходимые знания, – говорит папа. – Зачем тогда перебирать троих мужчин?

– Некоторым вещам невозможно научить. – Она съедает кусочек стейка, которым с ней поделился Калеб. – Лишь научиться. Тебе так не кажется?

Забавляясь, я наблюдаю за отцом, которому нечего ответить, потому что Тирнан права. Порой людям приходится совершать собственные ошибки и испытывать боль.

Девушка берет свою пустую бутылку и встает.

– Так или иначе, беспокоиться не о чем, – уверяет она. – Я абсолютно не заинтересована в драме, сопутствующей отношениям, и даже если бы была, нас совсем скоро по уши завалит снегом. Идеальный пояс целомудрия.

Подойдя к мусорной корзине, Тирнан выбрасывает бутылку, после чего тянется к холодильнику за другой.

Едва дыша, мы следим за каждым ее движением, пока она наклоняется в своих трехсотдолларовых джинсах, чтобы найти пиво.

Я ерзаю на месте. Выпуклость между бедер внезапно твердеет.

– Ага, – саркастично бормочу, поднеся свою бутылку к губам. – Ведь здесь нет абсолютно никакой опасности.

Папа бросает на меня предупредительный взгляд.

Практически уверен, что он к этому моменту понял: зима выдастся чертовски длинная.

Глава 15

Тирнан

_—Что это такое? – Я резко поднимаю глаза на Ноя, прежде чем взять протянутый им пакет.