Довести Хабиба

– Заработал. Спасибо, я вообще хорошо зарабатываю… Но у нас с Мадиной Фаридовной свои договоренности, – кашлянул Соколов в кулак, мужественно силясь не отводить глаза и смотреть прямо в лицо издевательски улыбающемуся Хабибу.

Сатоев глубокомысленно хмыкнул и перевел вопросительный взгляд на меня, выгибая соболиную бровь, а я замерла перед ним словно сурикат перед рассветом.

Идиотская…Совершенно идиотская ситуация.

Я ведь обещала Виктору, что его поучу. Правда, обещала до того, как кое-кто большой и волосатый вытащил мой застрявший зад из разбитого лобового, привез сюда и напоследок впечатляюще поимел в машине. А сейчас вот стоит тут в канареечных штанах и требует всем своим видом отменить прошлые договоренности.

И я вдруг понимаю, что хочу отменить…

Вот только так перед Соколовым неудобно, и ребята еще все с любопытством смотрят. Я прямо чувствовала их липкие прожигающие взгляды, заставляющие щеки лихорадочно розоветь. И я…

– Хабиб, а может пусть катаются – учатся там…– звонкий как колокольчик и чистый как горный родник голос Юленьки разбил на мелкие осколки потяжелевшую, почти интимную атмосферу, – А вы с нами пойдете, м?

Её тонкие пальчики с розовыми кукольными ноготками невесомо коснулись локтя Хабиба, обтянутого черной курткой. Замерли над ним, будто боясь спугнуть, и мягко опустились. Я следила за этим маневром, затаив дыхание. Все думала, что Хаб одернет сейчас руку и недовольно шикнет на Юленьку. Но Сатоев лишь проследил за ее пальцами, подзавис, разглядывая контраст бледной кожи и черной куртки, и медленно поднял глаза, посмотрев Юленьке в лицо.

– Приглашаешь? – выдал лениво, криво оскалившись.

Юленька вспыхнула от смущения, прикусив розовую губку. Я тоже вспыхнула, только от злости. И так очаровательно кусать губы я отродясь не умела, простите. Зато вполне могла откусить кому-то что-то другое. Если, конечно, в рот запихну…

– Очень хочется познакомиться с вами поближе, – с придыханием пролепетала Юленька, работая ресницами как раб опахалом, – Знаете, я раньше никогда не встречала таких…

Блондинка оборвала сама себя и опять закусила губу. У меня руки зачесались сковырнуть ее ногтем, пока Юленька не съела свой рот окончательно…

Перевела полыхающим праведным гневом взгляд на Хабиба и оторопела, некрасиво открыв рот и уж точно театрально не закусывая никакую губу. Эта сволочь мохнатая ей улыбался! Масляно и самодовольно…Во мне что-то оборвалось, а потом со скрипом затарахтело, стремительно наращивая обороты.

– Каких «таких»? – пророкотал Хабиб, проявляя живой интерес к тому, сколько именно сейчас елея на него выльется.

– Ну…– Юля не говорила – она буквально трахала своим юрким розовым языком и сладеньким голосом уши Сатоева, – Таких интересных, таких талантливых, таких успешных…

С каждым новым «таких» широкие брови Хабиба взлетали на пару сантиметров выше, и к третьему «таких» почти достигли линии роста волос.

– ЧЭго это? – выдал он наконец, немного пятная подобными выражениями ореол своей исключительности.

Юля покрылась пунцовым то ли от смущения, то ли её организм не выдерживал собственной приторности.

– Вы чемпионом мира были, да? – Юленька так это сказала, будто она сейчас умрет или кончит. Или всё сразу. Я терялась в точном определении.

– Э-э-э…– затянул Хабиб тупо. Если и был, то точно не по шахматам!

– Вторым, – наконец поправил Сатоев.

– Ой, ну что вы, всё равно! – взвизгнула Юленька, перехватывая его за рукав уже обеими руками и вцепляясь в ткань куртки похлеще бультерьера, – Это очень…Очень круто!

Всё. Я больше не могла!

– Так, Витя, пошли, – буркнула я, тоже перехватила рукав своего тут же засиявшего довольной ухмылкой одногруппника, и, больше ни на кого не смотря, потащила его к выходу.

– Эй, Мадь, ну тИ чё??? – прогремело мне грозное в спину.

– НичЁ! – гаркнула я и от души захлопнула за собой дверь.

13.

Учебный склон был к нам ближайшим, так что долго зло топать в его сторону не пришлось. Сначала я шла быстро, инстинктивно напрягая спину в ожидании, что в нее сейчас врежется грозный оклик Хабиба, а то и вовсе к земле прибьет внезапно опустившаяся тяжеленная рука. Но ничего подобного не происходило. Кроме пыхтения Виктора, неудачно перехватившего свой борд и сейчас на ходу пытавшегося это исправить, меня никто не доставал.

Горный козел… Конечно, зачем напрягаться, если есть Юленька, да?

Переобулись мы в теплухе у самого подъемника. Пока Виктор стоял в очереди за ски-пассами, я взяла нам два глинтвейна, и медленно, по глоточкам отпивала горячий пряный напиток, пялясь на дверь проката вдалеке. Оттуда так никто и не выходил…

Видимо, до сих пор подбирали Хабибу лыжи…

Или Сатоев уже трахал Юленьку прямо на кассе…

Мда…

Услужливое воображение очень живо нарисовало картину, как активно, двигаясь словно поршень, трудится чья-то волосатая задница в канареечных штанах между раздвинутых белых женский ног в лыжных ботинках, как искусанные губы Юленьки распахиваются от хриплых криков, и я чуть не поперхнулась.