Довести Хабиба

На ноги надежды не было. Кое-чью могучую талию моими коротышами было просто нереально обвить…

– Пусти, – промямлила я для отчетности и будто случайно провела ногтями по короткому ежику на его затылке.

Жёсткие густые волосы приятно закололи кожу, ощущение мурашками расползлось по телу. Неожиданно такое интимное и чувственное, что я, прикрыв глаза, на мгновение качнулась ближе и прижалась губами к его виску. Тихий сдавленный выдох Хабиба отпечатался в груди. Качнулась обратно, открывая глаза. В голове немного плыло.

– Мы куда? – не уверена, что мне это было сильно важно, но ведь надо спросить.

Мои пальцы уже смело гладили мужской затылок, скребя ноготками по чувствительной коже головы, а внизу живота стремительно нарастала требовательная пульсация.

– К тЭбе, одна же живешь вродЭ, – пробормотал Хабиб куда-то мне в ключицу, покрепче перехватывая под бедрами.

Странное это было ощущение – я почти сидела на его ладонях в одних несчастных влажных трусах, при этом крепко прижимаясь к его волосатому горячему животу. Странное и какое-то запредельно чувственно – пошлое.

– Да, одна, – у меня даже голос ослабел, когда я ощутила, как он проводит пальцем по перемычке ткани между ног, вдавливая белье прямо в меня.

– С тАбой поживу, – сообщил Хабиб не принимающим возражений тоном, поднимая на меня помутневший черный взгляд.

– А если я против? – я сглотнула, ощущая, как его пальцы продолжают безобразничать и уже отодвигают в сторону жалкую полоску трусиков, прикрывающую промежность.

– НЭ против, – усмехнулся Хабиб.

Я бы и рада была возразить…Наверно… Но уже не могла.

17.

– Твою мат, чЫжик, чИто за скворечник? – бормочет первым делом Хабиб, заваливаясь в мою комнату.

Хватка на моих бедрах немного ослабевает, и я соскальзываю ногами на пол. Даже в густом полумраке комнатки видно, как недовольно сдвигаются брови на суровом лице Сатоева при взгляде на мою пуританскую кровать.

Меня это веселит.

Вы посмотрите, Хабиб Мансурович не доволен предоставленными апартаментами. Издевательски ласково веду ладонью по его мохнатой груди, путая пальцами курчавые волоски.

– Не нравится? Уйдешь к Юре? – медово тяну я.

И хоть в голосе моём смешинки, он все равно до ужаса чувственный и хриплый. И дрожит. Я вся дрожу от нервного, немного боязливого предвкушения. Большие горячие ладони до сих пор по- хозяйски сминают мою задницу, терпкое жаркое дыхание опаляет мой лоб, оголенная грудь в распахнувшемся халате прижимается к мужскому твердому торсу, и в низ живота даже через одежду почти болезненно впечатывается его большой вставший член. И меня коротит от этого ощущения так, что ноги не держат. Я превращаюсь в желе.

Хабиб переводит на меня слегка удивленный, мутный взгляд.

– К Юре? – недоуменно переспрашивает. А потом уголок его губ разъезжается в кривой усмешке, и он бормочет, наклоняясь к моим губам, – К Хуюре…

Я сдавленно хихикаю над этой тупой шуткой, закатывая глаза. Хочу было отметить, что его тонкий юмор просто на высоте, но не успеваю, потому Хабиб снова меня целует, крепко перехватывая пятерней мой затылок и не позволяя увернуться.

Целует в этот раз жестко, давя на губы так, что они сразу начинают ныть. Глубоко проталкивает в меня свой язык, отчего мне становится сложно дышать. Рот заполняется нашей слюной, сладковатой моей и его, немного горькой, с привкусом каких-то специй. Странное ощущение беспомощности охватывает полностью – он слишком давит, и я ощущаю себя безвольной куклой, которая сейчас пятится к кровати, подталкиваемая своим кукловодом, не перестающим ее целовать.

Мои руки слабеют, не в силах больше держать Хабиба за шею, опускаются ниже, ласково очерчивая напряженные могучие плечи, шумно поднимающуюся волосатую грудь. Он так напирает, а мне хочется нежно. Хочется гладить его, дышать глубже его агрессивным запахом и ощущать, как он становится сладким и теплым в груди, расползается таким по кровотоку. Будто хочется задобрить, милость себе вымолить.

Колени подгибаются, когда ноги сзади упираются в кровать. Пальцы соскальзывают с мужской груди и царапают ноготками поджавшийся живот, прокладывают себе путь ниже, прямо по дорожке жестких волос, уходящей под пояс плавательных шорт. Язык Хабиба проходится по моему небу и переплетается с моим в каком-то отчаянно- жадно жесте.

Левая рука, лежащая на моем бедре, оттягивает в сторону ягодицу, болезненно сминая мягкую плоть. Моя ладонь пробирается под резинку шорт и обхватывает тугой пульсирующий кровью член. Руку словно током прошибает до самого плеча и отдает мучительным спазмом между ног. Жадно ощупываю, скольжу пальцами по выступающим венам, изучая, и сжимаю мокрую, крупную, такую бархатистую головку.

Боже, ничего более выдающегося в жизни не трогала…Можно кончить, просто щупая. Так сказать, из любви к прекрасному.

Сатоев шумно дышит мне в рот, немного замедляя поцелуй и замирая. Тоже, похоже, прислушивается к моим любопытным прикосновениям. И я сама уже целую его более страстно, всасывая в себя толстый язык. Хотя, конечно, не такой толстый, как…