Довести Хабиба

И вот сейчас тоже очевидно, что она считает его слишком взрослым и побаивается. И неуютно себя чувствует, вся зажимаясь. Хабиб знал, что некоторым мужчинам это наоборот нравится. Когда женщина словно пугливая птичка, нежная и непорочная. Но он к таковым не относился – наоборот каким-то медведем, увальнем себя рядом с ней ощущал. Тронешь и сломаешь. Голос повысишь, а она, чего доброго, и в обморок упадет. Или разревется…

А трахать ее такую как?

Хабиб хмурился, исподтишка наблюдая за невестой и примиряясь с новой действительностью. О том, что еще неделю назад его ничего не смущало, а сейчас вдруг так сильно коробило, старался не думать. Нельзя об этом думать было…Сразу становилось понятно, с кем он Патимат невольно так дотошно сравнивает, а это ни к чему хорошему не приведет.

Решено уже давно все. Он за столом у дядьки Вахида сидит, вся его родня рядом, а скоро это и его родня будет. Все, окончен разговор.

Тосты за Новый год, на который было уже столько планов построено, сыпались один за другим. Хабиб, толком и не спавший из-за Мадины, а потом еще руливший преимущественно по серпантину около трех часов, быстро хмелел. И чем пьянее он становился, тем сильнее его раздражали и тосты эти, и давящее молчание невесты.

– Как учеба? – он наконец повернулся к Патимат и посмотрел в упор.

От неожиданности она чуть поперхнулась. Испуганно отпрянула, бледнея еще больше и широко распахивая до неприязни невинные глаза.

– Хорошо, – тихо выдавила, будто он ее пытает, а не задает вполне обычный вопрос. Сглотнула и добавила, – Все госы на пять…

– Отличница, значит? – хмыкнул Хабиб, потянувшись к вину.

– Да, – потупилась Патимат и покраснела.

– А диплом про что писать будешь? – Хабиб решительно настроился ее разговорить. Может, и улыбаться начнет, если расслабится, кто ее знает…

– М-м…– Патя закусала губы и вид у нее был такой, что она сейчас разревется, – Там про новые методики в образовании…

Замолчала, подняла на него умоляющие глаза и вдруг выпалила тихо.

– Хабиб Мансурович, а можно мне работать? – и так моментально побледнела, будто сейчас в обморок упадет.

– Можно, почему ж нельзя? – фыркнул Хабиб, мысленно закатывая глаза. Да что ж она такая трепетная, а!

– Отец сказал, что не понравится вам. Зачем работать, если муж обеспечивает, – пробормотала Патя, отводя взгляд и уставившись в тарелку, – Вот я и…Спасибо.

Поджала губы, замолчав. Тихо кашлянула и принялась за лепешку, лежащую у нее на тарелке.

Хабиб же тяжело вздохнул, повернулся к девушке вполоборота, и подпер подбородок кулаком. М-да…

Нет. Никак. Смотрел он на эту трогательную девочку и вместе их не представлял. Разве что сразу к матери в Махачкалу отправить да забегать наездами. В принципе, так он ведь и думал сделать, если что, но…А как же дом крепкий как у дядьки Вахида, как у отца его. Получается, не будет у него этого всего.

А может привыкнет к нему девчонка? Перестанет трястись как осиновый лист? Ладно, допустим, перестанет. Ну а он? Ему привыкать тоже?

Да и привычка – это хорошо, но ведь между супругами и искра нужна. Чтобы тянуло, чтобы хотелось ее, чтобы в мыслях он была. Должен быть некий момент узнавания, когда даже запах человека кажется родным, знакомым, таким нужным для тебя. Чтобы пришло чувство, что вот это – твой человек. И даже, если еще не накрыло, если только-только вы встретились, с нужным человеком ты все равно предчувствуешь, что это случится. Смотришь пристальней, каждое слово ловишь, каждый жест подмечаешь бережно откладываешь в памяти. Ты ждешь, боясь моргнуть, боясь пропустить. Невольно ждешь, когда внутри щелкнет и захлестнет ощущением, что это оно.

Хабиб сейчас очень хорошо помнил, каково это. Он это чувство совсем недавно пережил…Когда этот придурок Виктор чуть не угробил Мадинку, когда она подняла на него ошарашенные, ничего не понимающие глаза, обрамленные налипшим снегом, а его затопило радостью, что он успел и с его птичкой вредной ничего не случилось. И придушить хотелось, и поцеловать, и смотреть- смотреть- смотреть…

Вот такое чувство он еще раз испытать хотел. Но разглядывал сейчас Патимат и понимал, что нет…Не с ней.

Хабиб еще раз тяжело вздохнул и сел прямо, боковым зрением улавливая, как тут же слегка расслабилась Патимат. Его прямой взгляд она, бедная, переносила с трудом.

Сатоев криво улыбнулся своим мыслям и обвел хмурым взором гостей за столом. Вот Вахид взахлеб рассказывает что-то своему соседу, дяде Махмуду, громко смеется и то и дело бросает довольные взгляды в сторону Хабиба и притихшей Патимат. Вот Аслан, старший брат Пати, друг детства Хабиба, поймал проносящегося рядом своего младшего сына и усадил к себе на колени. Поднял голову и улыбнулся Сатоева, помахав ему детской пухлой ручкой ребенка.

«Эх, если бить будет, то не этим кулачком, а левой своей – она у него хорошо поставлена…И не ответишь ведь – за дело!» – невольно с тоской подумал Хабиб, разглядывая Аслана, невысокого, но жилистого и крепкого мужчину.

Мда…Ну, один раз и по морде получить можно…Не беда. Стоит того. Вздохнул вновь громко и протяжно и повернулся к невесте.