Довмонт. Неистовый князь

Чавкала под ногами болотная жижа, сверху, сквозь тоненькие серовато-желтые облака жарило солнце. Кругом расстилался весьма тоскливый пейзаж: зыбкая трясина, покрытая бурой и зеленой ряской, кочки, чахлые деревца. Кое-где посреди болота виднелись острова, поросшие высокими соснами и елью. Когда сложенная из жердей и мелких бревен гать приводила путников к такому острову, все бурно радовались, и комтур объявлял привал. Можно было присесть, растянуться в траве, восстанавливая силы. Так и делали, только было запрещено шуметь. Петь песни, орать… даже разговаривать – и то разрешалось только вполголоса.

Сам брат Гуго тоже так делал, когда расспрашивал Отто о дальнейшем пути. Князь все хорошо слышал, невидимый из-за ствола толстой кривой сосны, в который, присев, упирался спиною. Щегольское сюрко «Жерома» наверняка испачкалось липкой янтарной смолой, однако заботиться об одежде – это было бы не по чести. Пускай простолюдины за свою одежку переживают, всякие там лавочники. И что с того, что гербовая накидка так дорого стоит? Специально за тем и куплена – разодрать в первой же схватке! Вот это по-рыцарски.

Анри де Сен-Клер, улегшись рядом в траву, задремал, как и многие крестоносцы, уставшие от долгого перехода. Князь тоже подремывал… да вполуха слушал.

– Я так полагаю, у конца гати должны быть дозорные. Так, Отто? – приглушенный, с хрипотцой, голос комтура был вполне узнаваем.

– Может быть, и так, господин. А, может быть, и нет, – на полтона выше отозвался проводник. – Здесь ведь обычная деревня. Ее не охраняют – болотные тропинки ведомы только избранным. Я – ведаю, я ведь охотник… был.

– И все же я бы на их месте выставил хоть кого-нибудь, – упрямо молвил фон Штауфен.

Отто согласился:

– Да, если там войско мятежников, то могли. Если там есть воеводы. Если же одни старейшины – они и не подумают ничего подобного делать. Просто в головы не придет.

– Получается раз на раз, – тихо промолвил брат Гуго. – Думаю, они поставят кого-то из деревенских… из молодых. Отто! Нам надобно их заметить!

– Заметим, – предатель звонко причмокнул губами. – Я сам проберусь – травинка не шевельнется.

Так все и вышло. Часам к пяти пополудни грозное крестоносное воинство миновало гать, никем не замеченное. Правда, пришлось немного подождать на узком небольшом островке, густо поросшем черноталом и вербой. Ждали совсем недолго, уже очень скоро с гати донесся громкий крик выпи. Два раза. Пауза. Затем еще – раз. Условный сигнал.

– Вперед! – обернувшись, комтур махнул рукою.

Звякнули кольчуги. Чавкнула под ногами бурая болотная жижа. Снова трясина, снова зыбкая гать… правда, на этот раз переход закончился быстро. Еще издали был заметен росший впереди высокий могучий лес, тянувшийся без конца и без края. Вот это уж точно – не остров. Матерая, враждебная немцам земля!

В густой траве, слева от трясины, лежал мертвый мальчик с перерезанным горлом. Белобрысый, смуглый от загара, босой. Как видно, это и был дозорный. Плохо укрылся… или просто Отто – охотник. Быстро нашел.

Равнодушно миновав тело, рыцари расположились на ночлег на первой же полянке близ небольшого студеного ручейка.

– Теперь надо быть очень тихо, – негромко предупредил предатель. – Деревня недалеко.

– Мы выступим утром, – фон Штауфен почесал шрам над верхней губой. – Сразу же на рассвете и начнем. Жемайты могут послать гонца за подмогой…

Однако войска князя Тройдена далеко… а Миндовг – еще дальше.

Комтур уже не спрашивал – говорил сам с собой, рассуждал… а потом вновь спросил, резко повысив голос:

– Откуда может прийти помощь?

– Из соседних деревень, – эхом откликнулся проводник. – Не так много, но…

Мгновенно проанализировав и оценив возможную ситуацию, командир крестоносного воинства решил оставить у гати засаду. Двух рыцарей и дюжину кнехтов. Рыцари тянули жребий – не очень-то кому хотелось сидеть в комариной глуши, когда их боевые товарищи будут предавать огню и мечу мятежную деревню. Битва это всегда радость, а также – возможная добыча. В жмудской деревне, конечно же, небольшая, но все-таки. Мед, хлеб, быть может, и брага – после славной сечи даже строгий штеллинский комтур позволял немного расслабиться орденским братьям. Насладиться плодами победы можно было и им, не только светским рыцарям, типа шевалье де Сен-Клера. Пиво, брага… и, конечно, женщины! Сладкие жмудские девки – почему бы и нет? Правда, это шло вразрез с уставом ордена и со строгими правилами крестоносной морали, но… Все же – военный поход! Да и природа брала свое, несмотря на посты и молитвы.

Не повезло Жерому. Жребий пал на него и на еще одного рыцаря из светских, молчаливого увальня откуда-то из Швабии.

– Ничего, братья! – подбодрил комтур. – Мы обязательно вышлем вам смену. Однако же не смыкайте глаз.