Дождь

— Силы в нем много, — Далия взяла в свои огрубевшие ладони тонкие ладошки Тамми. — Страшной силы — темной, безграничной. И сила эта как омут затягивает, берет верх над разумом и чувствами темного… Так вот, если маг не умеет ее усмирять, то страшнее зверя лютого становится. Керр считал, что темную магию, что сидит в мальчонке, сравнить можно только с болью. И если тот научиться контролировать боль, то и силу свою подчинить сможет.

Тамми вытянула свои дрожащие руки из рук жены кузнеца, с силой сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

— Неужели нельзя было найти другой способ научить маленького мальчика использовать свой дар? — звенящим от ярости голосом воскликнула она.

— Да как нельзя? Керр сам свою темную сущность не умел укрощать, вот и издевался над сыном. А Рэйнэн на моей памяти только раз из себя вышел, да так, что всю округу перепугал. И то, мальчишки соседские спровоцировали. Собаку они бездомную поймали да мучить начали, а этот как увидел, так тьма из него и полезла. Пацанов в воздух поднял, а потом прямехонько в крапиву и забросил. Псину он к нам приволок. Долго жила. Так вот, пока шел в кузню, с собакой этой, такая волна темная от него шла, что по улице у соседей дома, как свечки, плавиться стали. А потом Гэйб у него собаку из рук взял, да и скажи: "Молодец! Добрый пес. Будет дом сторожить". Никогда не забуду, как он тогда на мужа моего посмотрел… улыбнулся, и тьма, что за его плечами жуткой черной тенью висела, как змейка, кольцом у ног свернулась, а потом растаяла, словно и не было. А с тех пор ни разу не видела, чтобы Рэйнэн позволял силе над ним верх брать. Ты не думай… он хороший, всегда таким был.

— Я знаю, — внезапно охрипшим голосом сказала Тамми, сглатывая горький комок, подступивший к горлу.

Скрипнули двери, обернувшись на звук, Тамми долго и пристально смотрела в лицо вошедшего супруга, и чем дольше смотрела, тем сильнее ей хотелось подойти и просто обнять этого такого сильного и уверенного в себе мужчину, чтобы попросить прощения за причиненную обиду.

— Ну, гости дорогие, давайте к столу, — спохватилась Далия. — А ты, Гэйб, иди помойся, а то как демон печной, весь в саже.

— Ты прости, Далия, — перебил ее Рэйнэн, но мы не можем остаться.

— Да как же?.. — расстроилась женщина.

— Нам правда необходимо уйти, — Рэйнэн обнял сокрушающуюся Далию. — У меня дел неотложных много, боюсь, до вечера не успею. А к вам я обязательно еще загляну, обещаю.

Темный император пожал руку Гейбу и, двинувшись к выходу, с полуоборота бросил Тамми:

— Жду тебя на улице.

Попрощавшись с добрыми хозяевами, стихийница вышла во двор, попав в окружение охранявшей ее стражи. Рэйнэн, не произнеся ни слова, поднял ее на лошадь и, усевшись сзади, подал знак сопровождению, что можно двигаться. Всю дорогу они ехали молча. Тамми всеми фибрами души чувствовала, как напряжен темный владыка, ощущала бушевавшие в нем злость, гнев, обиду. Это было так неожиданно, непонятно, странно: воспринимать чужой живой организм словно неотъемлемую часть самой себя. Арха говорила ей, что клятва крови делает супругов одним целым, но она и подумать не могла, что чувства, которые испытывает супруг, клином будут врываться в ее сознание, будоража и взвинчивая, не давая спокойно думать и дышать. И когда он находился так близко, все ощущения становились пронзительнее, острее, четче.

Въехав на территорию особняка, Рэйнэн, не слезая с коня, перехватил Тамми за талию, передавая в руки мгновенно подбежавшего к ним капитана конвоя, потом, приказав отвести императрицу в дом, развернул лошадь и резко рванул с места.

— Рэйнэн, — крикнула Тамми вслед уезжавшему мужу, но он даже не повернулся на звук ее голоса.

В небе сгущались тучи, резкий порыв ветра ударил в лицо, и тяжелые капли дождя, словно слезы, стали падать на бледное лицо стихийницы. Закрыв глаза, она порывисто вздохнула, чувствуя, что в ее душе, как и в душе императора, стремительно покидавшего ее, идет такой же проливной дождь.

— Вам лучше войти в дом, госпожа, — обратился к ней один из охранников. — Вы замерзнете.

Тамми грустно улыбнулась, дождь был ее стихией, она любила дождь, любила стоять как сейчас: чувствуя, как ручейки дождевой воды сползают за шиворот, как медленно тяжелеет платье, прилипая к разгоряченной коже, как смывает вода страхи, невзгоды, сомненья, но… Дождь не любил мужчина, мысли о котором почему-то рвали ее сердце на части. И зная, что он там один, мокрый, сердитый, обиженный, Тамми вдруг отчаянно захотелось заплакать. Раскинув руки, поворачивая их ладонями к небу, она призвала силу. Шквальные порывы ветра трепали ее волосы, платье, гнули деревья, срывая листву, кружа ее рваными клочками над землей. Серые тяжелые облака, застилавшие небо, стали медленно уползать за горизонт. Секунды, и… над приморским городом засияло яркое солнце, теплыми мазками ложась на яркие крыши домов.

— Его Величество не говорил, когда вернется? — обратилась девушка к начальнику охраны, смотревшему на нее со смесью восхищения и испуга.