Дождь на реке. Избранные стихотворения и миниатюры

Бабушка рассказывает мне
О своей первой любви
Звали его Джонни Хэнсен
Она всегда будет помнить
Теплый осенний день
Ей пятнадцать
Или почти пятнадцать
Была у нее кобыла по кличке Пеструха
И вот они с Джонни едут верхом
Вдоль реки Четко
Мелкой да топкой перед дождями.
Ей все еще мерещится вкус жареной курицы
Которую она приготовила к пикнику
И как же она волновалась
Что все губы у нее будут в жире
А он вдруг захочет целоваться.

Рассказывает, а сама полирует

Горку из красного дерева
Еще и еще
Пять минут
То же место
Пока не засияет.

Первая рана глубже всех прочих Перевод Шаши Мартыновой

Соски набухли
в студеном закатном воздухе,
она стояла по бедра в Мэд-ривер,
приметив Большую Голубую Цаплю,
что взмыла неуклюже со стремнины выше
и полетела вниз по реке к устью.

Мы любили друг друга на берегу всю ночь,

старательные, буйные,
яростные — и нежные
в первых дозволеньях,
оглушенные, одержимые.

Женаты, трое детей,

ранчо над рекой,
все еще можем восхищать друг друга тем, какие мы были, —
чего еще можно желать.

По пояс в воде, по пояс над водой,

она примечает, как Цапля летит, тень птицы
влагается в медные тени сумерек.

Я развожу костер на берегу и жду.

Усталый, безмолвный, дети спускаются

и умывают лица в реке.

Ждем, когда появится Гудини Перевод Шаши Мартыновой

Волшебство — не уловки с видимостью.
Это изъятие всамделишного.
Не сноровистые трюки, прикрытые болтовней,
а подлинный кролик в любой шляпе.
Не фокусы. Не ключ от наручников
из ее рта в его,
переданный в поцелуе на удачу,
перед тем как его закуют в сундуке
и бросят в холодную всамделишную реку.
Не ключ, а сам поцелуй,
нежный, испуганный,
неистовый, как наше облегчение,
когда он выплывает из груженого сундука
и с самого дна реки начинает подниматься,
избегнув ловкого обмана,
свободный от иллюзии побега.

Графиня Перевод Максима Немцова