Дождь: рассказы

Способов отомстить Хакобо нашлось множество самых разных. Каждый придумывал свой. Дразнить Хакобо, насмехаться, когда встретим на улице, писать всякие гадости на стенах его лавки. Мне приходило в голову многое другое, еще более скверное и жестокое.

Когда я проходил мимо лавки и видел Хакобо среди тканей, фарфоровых безделушек, ваз и коробок с духами, он казался мне султаном враждебного и могущественного государства.

Я старался пройти побыстрее, косился в его сторону: сильный, высокомерный, непобедимый, окруженный богатством и роскошью. Враг, ненавистный враг.

Вдвоем с Сандоканом мы отправились в большую пещеру на склоне холма. Давно мы там не были. Узкая, нам одним известная тропка заросла сорной травой. Над входом печально свисали с ветвей веревки, галера, сколоченная из старых досок и ящиков, казалось, сбилась с курса и села на мель. Сандокан взобрался на бак, я остался сидеть на камне у входа в пещеру.

— Давно мы здесь не были, — сказал Сандокан.

Правда. Давно не приходили мы сюда всей компанией, давно не играли в пиратов. Столько же времени, сколько не были в саду, где растет мушмула.

— Если так пойдет дальше, конец нашей команде, — прибавил Сандокан.

Он был прав. Редко стали мы собираться. Каждый тянет в сторону, и мы видимся только в школе, на переменах. И может быть, больше всех виноват в этом я.

Сандокан сказал:

— Все мы переменились. А ты думаешь только о Тане.

Она и виновата во всем.

Я возразил:

— Виноват Хакобо.

Но Сандокан твердил свое:

— Почему ты так беспокоишься о Тане?

С чего он взял, что именно я больше всех беспокоюсь? Все мы одинаково беспокоимся. И в первую очередь — Колдунчик, ее брат.

Но ведь и вправду без Таны все как-то завяло.

Однако Сандокан думал о другом:

— Надо снова собрать команду. А то наши враги подумают, что мы испугались. Будем опять все вместе ходить. Скоро карнавал, соберем всю команду, устроим потеху.

Сандокан с увлечением, уверенно стал говорить, какие штуки будем мы устраивать в дни карнавала. Нападем на кого-нибудь, дразнить начнем, переоденемся во что попало, займем самые выгодные места на углах улиц, нахватаем кучу подарков, во время карнавала можно безнаказанно отколотить кого-либо, облить помоями.

Карнавал и вправду подходящий повод, чтобы команда наша вновь обрела свою силу и славу. Мало-помалу я тоже увлекся и стал мечтать о предстоящих подвигах.

— Здорово повеселимся.

И все равно я не переставая думал о Хакобо и Тане.

— Знаешь что? — сказал я.

— Что?

— Во время карнавала можно отомстить Хакобо.

— Правильно.

— Если поможешь мне, мы это дело сработаем.

— Можешь на меня рассчитывать, — торжественно заявил Сандокан.

Праздник начался ровно в четыре часа. Карнавальная процессия двигалась от площади. Каких только машин там не было! Впереди ехал грузовик с оркестром, который играл веселые пасодобли и меренги, за ним еще один, превращенный в колесницу королевы карнавала и ее придворных дам, весь в цветах и флажках. Дальше — машины отцов города и председателя Комиссии по народным празднествам, а за ними бесконечная вереница машин, разукрашенных и набитых людьми. Участники процессии и зрители, толпившиеся на тротуарах или глядевшие из окон, кидали друг в друга цветами, серпантином, конфетти, карамельками и игрушками. Со всех сторон слышались смех, шутки, громкие возгласы.

Наша команда захватила самую лучшую позицию, на углу, под окнами богатого дома, откуда сладости и игрушки сыпались дождем.

Сандокан выкрасил себе все лицо красной краской и походил на дьявола. Остальные вымазались сажей. Все мы вооружились короткими толстыми палками — на всякий случай.

Шестым или восьмым в процессии шел автомобиль, украшенный разноцветными флажками, и в автомобиле — они. Я разглядел их еще издали. Тана в высокой испанской прическе и белой мантилье, неузнаваемо прекрасная, слева от нее — мать, а справа, словно для того, чтобы охранять Тану от толчков, от толпы, уселся Хакобо в новой шляпе, нагруженный цветами и пакетами с серпантином.

Я предупредил Сандокана:

— Смотри, едут.

Мы спокойно пропустили их мимо. Внимательно разглядели, кто где сидит, запомнили, какое место занимает машина в процессии. Из приключенческих романов и из опыта охоты на птиц мы знали: прежде чем действовать, необходимо провести разведку и выяснить обстановку.

Как только они проехали, я сделал знак Сандокану, и, незамеченные, мы оторвались от команды, быстро пробежали по пустым улицам, где процессия не проедет, и остановились через четыре квартала в рабочем предместье, там, где машины повернут обратно.

Все было подготовлено заранее. В кармане у меня лежал тяжелый камень, завернутый в серебряную бумагу. Я отыскал старый, полуразрушенный пустой дом, дверь его легко открывалась. Выложенный камнями портал выходил на галерею с цементным полом и множеством дверей, оттуда можно было попасть на задний двор, обсаженный американскими сливами, гуиро и кактусами, а со двора, через изгородь — на другую улицу.

На тротуаре толпились оборванные мальчишки, ожидавшие процессию.

Звенела вдали музыка, она приближалась.