Дождь в полынной пустоши. Книга 2 (СИ)

В натаскивании подопечных Шляпник преуспел. Очевидно, был не совсем бездарен и пропащ, преподать уроки выживания и охоты. Молодняк свято верил ему и не отступит, сообразно своей обретенной в муках веры. Слово наставника для них закон. Жестокий и примитивный. Но лучше такой, чем никакого. Не сдохнуть в канавах, не пропасть на папертях, не выгореть в борделях, не сгнить на кухнях, подъедая помои.

- Чего хотел-то, раз искал и нашел? — спросил Шляпник унгрийца, завершить бесполезный разговор, начатый сто шагов назад.

- Сейчас посмотрим, — Колин легко и с удовольствием достал шнепфер.

Свора заволновалась, спокойствие пробило суетностью, нервными взглядами, перешептыванием. Одна из своры девка. Рассерженная шустрая кошка. Беспородная, грязная и вредная. Сестра или подстилка? Её заботливо оттирали назад, не пропустить в первую линию. Пусть будет сестра. Большеглазая, остролицая, курносая.

- Кого отправим с доброй вестью? — спросил Колин. На лицах противника величайшее заблуждение молодости — жизнь вечна! Вечна. Но не жизнь.

Щедрое предложение. Шансом спасти одного из своих, Шляпник воспользоваться не захотел или не посмел.

- Обойдемся, - отказался вожак.

Никто никуда не уйдет. Нет, и не может быть, исключений в общей судьбе. Все по справедливости. А справедливей смерти вряд ли что придумано.

- Холодно стоять, - пожаловался Колин делая шаг вперед.

Широкий отмах правой, швырнуть ножи… Дальше только шнепфер…. Хорошая работа, за которую не стыдно перед людьми и собой — ручная работа. Мастерство тем и славно. И неважно, точаешь ли башмаки, печешь ли хлеб, рубишь ли головы.

Пролитая кровь исходит легким парком. Сизые внутренности перемешаны со снегом и сором. Скрюченные пальцы, открытые в немом крике пасти. Из рассеченной шеи стреляет кровяной родничок. В развороченной грудине плавает сердце. Из сугроба глядит в небо голова, рядом торчит пятерня. Под сорванный ноготь попала нитка и порхает на ветерке.

Мертвые они и есть мертвые. Но некоторым повезло.

Парень лежал на боку, подрагивая, прерывисто дыша и подтекая кровью. Одну руку сунул за полу куртки, второй тянулся к распластанному телу в трех шагах. Девка мертва. Человек не кошка, девять жизней не отпущено. А может это и была последняя, девятая жизнь. Кто и когда их считает.

- Что у тебя там? — склонился Колин разглядеть. В слабой ладони простецкий кулон. — Надо было раньше.

Невнятно промычал, парень заелозил ногами, подтолкнуть себя. Колин воткнул шнепфер в землю. Раненый тут же схватился за клинок, чуть подтянулся. Разрезанные фаланги закровили. Он еще чувствовал боль, морщился.

- Ненавижу…, - топило близкий снег горячее дыхание.

Колин сапогом толкнул парня в плечо, развернуть лицом в небо.

- Не настаиваю меня любить. А отомстить? Что скажешь? Накромсать на тысячу кусков? На десять тысяч кусочков? Согласишься? Уверен, да. Но для этого… Для этого… Зачем тебе дохлятина? Орфей спускался в ад за Эвридикой, не от большого ума. Не тот случай, получить что-то обратно. Рана твоя не смертельна. Не упустить время, выживешь…

Рот парня свела судорога боли. На деснах и языке россыпь язв и бледных припухлостей.

- Любовь всей жизни наградила? — повеселился Колин над преданностью воздыхателя. - Или с прокаженной кувыркался? Скажешь, что подцепил заразу, спариваясь с лошадью больной сапом, оттащу к лекарю без всяких условий. Или вы дружно, по-семейному, людоедством баловались? Ну! Удиви!

Парень со стоном перекатился ползти дальше. Пинок покрепче восстановил прежнее положение тела.

- Я не закончил. Мы говорили о тебе. Отмоем, выведем вшей, цыпки отпарим, приоденем. Избавим от лишних иллюзий. Надежды мало, но попробуем. Ты бы пользовался вниманием женщин. Родовитых эсм, а не помойных девок. Имя то её знаешь?

- Ненавижу…

- Не знаешь…. Покажу пару хороших финтов. А взамен, ты бы ненавидел меня во имя своей погубленной любви и как неблагодарная скотина однажды зарезал. Хорошее предложение?

Раненый упрямо перевернулся, опять вцепился в клинок, подтянуться.

- Жить во имя мести, а не сдохнуть не пойми за кого.

- Ненавижу….

- Принимать твои слова за отказ? — Колин выдернул клинок из захвата, почти отрезав бедняге пальцы.

- Ненавижу…, - парень обессилил и больше не двигаться. До девки оставалось с полуметра, меньше.

- Мне передать? — Колин захотел забрать кулон. Раненый сжал кулак не отдавать подарок. - Тогда сам предай.

Унгриец хрястнул шнепфером, отделив убитой руку по локоть. Подтолкнул достать.

- Ууууу, - бессильно завыл раненый. — Ненавижу….. Ненавижу…. Ненавижу….

- Что толку? Ненавидеть мало. Надо суметь воплотить свою ненависть. Не дать ей пропасть. Для начала подбери нюни. На всех не напасешься врачевателей и нянек, дуть на болячки и гладить по головке. Самому надо справляться. Так что? Справишься?

- Ненавижу.

- Жаль-жаль.

- Не…., - слово беззвучно запузырились кровью в пробитом горле.

Колин стряхнул кровь со шнепфера, взмахнул полой плаща, поднимая притаившихся ворон с веток деревьев и крыш.

- Прошу! — пригласил он черных птиц.