Дождавшийся Манчак

— Ты очень умный мужик, Самюэль. Очень, — совершенно серьезно, судя по тону, отвечал белый, не поворачиваясь. В эту ночь он слегка преобразился. То ли полная луна его тревожила, то ли вышел он, наконец, на ту тропу, к которой рвался, пес его знает. Но равнодушия у него слегка поубавилось, а вот дымка в глазах, та самая, что жутко не понравилась капитану, напротив — подползла поближе к радужке, если можно так выразиться. Не зря ли он поехал с этим психопатом на ночь глядя на Манчак? Черт, может, и зря. Рядом с ним, рукоятью к нему, воткнут был такой же в точности дробовик, что белый вручил в качестве бонуса Старине Франку. Только патронов в нем было под завязку. Да и запас был в небольшом ящичке сбоку. Предназначалось все это, разумеется, не этому белому, но и его из внимания выпускать не стоило. Ночной Манчак меняет человека так, что и дневной потом порой не в силах сам понять, что он с этим человеком сделал ночью.

Самюэль не боялся Манчака, который он показывал туристам. Но Манчака, который искал этот белый, он боялся всегда. С самого раннего детства, когда его отец стал брать его с собой в такие же точно прогулки с туристами. Отец его тоже знал два Манчака. Остальные ниггеры не знали толком и одного, но боялись просто потому, что Манчак не может вызвать любви, или вселить мир в сердце.

— Слышь, мужик, — негромко окликнул он своего пассажира, — а где хоть ты шарился все это время? Ночевал-то где? Все ниггера из-за моста искали тебя здесь.

— Потому я ночевал за мостом. Есть там ночлежка, под названием «Ритц-Карлтон», слыхал?

— Это где номера больше, чем по пять сотен баксов?

— Ненамного, — успокоительно сказал пассажир.

— Тебя ищет полиция, хотя бы для отмазки, ищут ниггеры, ищут наши, а ты ночуешь в центровом отеле города?! — Поразился Самюэль.

— А ты бы стал там искать мужика с моей внешностью, списком подвигов и прочим дерьмом? — Равнодушно спросил белый.

— Мужик, а ты гений, блядь, — рассмеялся Самюэль, немного подумав. — Это последнее место, где станут искать такого, как ты. Слишком нагло.

— Угу, — отвечал белый, зачем-то оттопырив два боковых кармана своей куртки. «Патроны», — сообразил капитан галеона, — «Так быстрее достать. Значит, все-таки, ссышь?»

— А как туда тебя вообще пустили? — Все же уточнил он.

— Почти без напрягов. Наличные деньги творят чудеса. Да и паспорт у меня в порядке. С визой вместе. Оба одинаково левые. Как, собственно, любая бумажка, которую мы носим. Неважно, купил ты ее, или получил, где положено. Если ты сам не знаешь, кто ты такой, тебе никакая бумажка не поможет. А если знаешь, то не один черт, что там написано?

— Тут ты прав, мужик. Но как-то у тебя все очень просто, — задумчиво проговорил Самюэль.

— Первое, мужик, что надо знать о жизни — она прекрасна. Второе — очень проста. Фишка в том, чтобы не угробить на это все отпущенное тебе время, — тут пассажир зашелся кашлем. Кашлял долго, сильно, с хрипом всасывая сырой воздух Манчака, потом бессильно привалился к бортовому ограждению, какими был оборудован катер Самюэля. Хотя, как он не раз уже выяснял, отмывая кровь со дня и объясняясь в полицейском участке, не для всех идиотов они, заграждения, одинаково полезны, или, скорее, одинаково непроницаемы.

Самюэль направил на пассажира мощный фонарь, тот обернулся. Лицо его, загорелое, теперь было пепельно-серым.

— Неважно выглядишь, — сказал негр, с чем-то, пусть очень отдаленно, но напоминающим оттенок сочувствия.

— Подыхал долго, вот и неважно выгляжу, — отвечал его пассажир, все так же равнодушно, уже начиная надоедать Самюэлю этим жестом, пожав плечами.

— А из-за чего? — Спросил негр.

— Легкие, — не вдаваясь в подробности, сказал белый, — не парься, мужик, это не заразно, даже если ширяться одним баяном.

— Бывает, мужик, — сказал негр, с чем-то еще более напоминающим сочувствие.

— Ну, бывает. Ты ведь тоже подыхаешь.

— В смысле?

— В прямом. Ты что, серьезно думаешь, что вписавшись в такой блудень, как ночной поход на настоящий Манчак, вернешься живым?

— Ты хочешь меня убить, «снежок»? — Поинтересовался капитан, незаметно протягивая руку к своему дробовику.

— Не дергайся, ниггер, я снесу тебе чердак прежде, чем ты вытащишь свою базуку из чехла, — обнадежил его белый. — Нет, я не собираюсь тебя убивать. Просто из таких блудняков нет выхода. Если ты не понял, это уже не совсем тот Манчак, по которому ты катаешь куриц и ссыкливых мягкозадых фраеров.

Снова, незаметно для себя, пропустив мимо ушей «ниггера», Самюэль огляделся. Белый прав. Что-то начинало неуловимо меняться, но он не сумел бы сказать, что именно. Просто на них надвигался тот самый Манчак, который он так упорно рекламировал и навязывал туристам, пока тем не начинало мерещиться, что так и есть. Но в такие моменты он никогда не видел его сам. Болото и болото.

— Ну и что делать будем?

— Да ничего не будем, дальше пойдем. Манчак еще даже не начался толком. В конце концов, я сюда для этого сюда и приехал, а тебя сюда никто силком не волок.