Дождавшийся Манчак

— Он искал свободу. С колодкой на шее человек свободным быть не может. Вот и все. Еще дебильные вопросы есть? Или ты собрался поведать мне, что ученые по сю пору не в курсах, отчего это жмурье времен правления на Юге французов, выглядит так, словно только что из морозилки? И почему их не едят аллигаторы? Да все просто, как задница младенца — аллигаторы едят только то, что принадлежит им. А эти — эти принадлежат Манчаку. Человек, которому достало прыти сперва сорваться от хозяина, предпочтя болото, а потом вырваться из рук Манчака ко мне, стоит сорока баксов.

— Э?

— Патрон для моего ружья стоит сорок баксов в магазине, — пояснил белый, снаряжая ствол новым патроном. — Мне они достались подешевле, но не суть.

— Ты истратил сорок баксов для выстрела по деревяшке прошлого века? Чтобы отпустить на волю давно утонувшего негра?

— Позапрошлого, — поправил его белый. — Да.

— Ты ебнутый, — благоговейно прошептал Самюэль.

— Да, — снова согласился белый, — но твой беглый прапрадедушка бы меня оценил.

— Маршруты для туристов совсем кончились, «снежок», — порадовал белого парня Самюэль минут двадцать спустя.

— Наконец-то. А до того что кончалось?

— Для кур, — напомнил Самюэль.

Белый снова закурил и уставился во мрак.

Некоторое время они плавно шли по воде Манчака. Самюэль старался не думать о том, что лежит под ними. Или — что может лежать. Или — что может всплыть. Не со дна. У Манчака нет дна. Есть только его история, да и то с тех лишь пор, как сюда, на свою голову, пришли люди.

Сидевший на носу белый вдруг поднял руку, указывая ей прямо перед собой. Самюэль приподнялся и увидел, в сдвоенном свете огромной луны и прожектора, у дальнего к ним островка, странно светящуюся лодочку.

— А это что еще за чертовщина? — Буднично спросил белый. Негр в ответ громко и долго выругался.

— Мы попали, мужик, — сказал он мрачно.

— Это куда это мы попали? — Поинтересовался белый. — Какое-нибудь жуткое местное привидение?

— Да нет, похуже. Это группа белых чертей, не тех чертей, что вырвались из ада, а из тех, что бегают по земле. Если они заняты своими делами у себя в норе, то нам повезло и, может быть, мы проскочим. Если они сейчас выйдут на берег, то нам, — он выдержал небольшую паузу, — пиздец.

— И чем это они, интересно, таким страшным заняты? Учитывая то, чем занимаются твои «братья» прямо посреди поселка и посреди бела дня?

— Мужик, — совершенно серьезно отвечал негр, — лучше тебе этого не знать. Да и мне — тоже. Но одно сказать могу. Дети здесь пропадают очень часто. Белые дети, — уточнил он.

— Понятно. А почему вы решили, что дети и белые?

— Аллигаторы порой не все доедают. Наши дети все на месте. Эти белые не боятся Манчака. По крайней мере, сюда они добираются, а это о многом говорит. Манчак покрывает все… — Задумчиво проговорил Самюэль, не отрывая взгляда от светящейся лодки.

— Как видишь, не все, — спокойно сказал белый, поудобнее пристроив ружье в руках.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, они же напоролись на нас.

— А?

— Немного поменяем акценты. Это не мы напоролись на них. Это они напоролись на нас. Я их не люблю.

— А я думал, что тебе все одинаково до пизды, — сказал Самюэль все так же негромко.

— Многое. Но этих — не люблю, — отвечал белый.

Самюэль ли накаркал, белый ли был прав, но группа людей как раз вышла из густого кустарника на острове и стали рассаживаться в лодке, заведя мотор.

— Удрать от них не получится, — мрачно поведал Самюэль, — движок у них намного мощнее моего.

— А мы и не будем никуда удирать. Мы идем вперед. А они идут, насколько я вижу, туда, откуда мы пришли.

— Верно. Туда, куда идем мы, ни один дурак не забирался, во всяком случае, удачно. Эти забились дальше всех.

— Ну, вот и славно, — молвил белый, поудобнее усевшись на скамье и положив свою жуткую двустволку на согнутую правую руку.

Лодки сближались.

— Если кто-нибудь из них поднимет руку, — сказал белый, — им хана. Самюэль воздержался от комментариев этого бредового заявления. Сам он не смог бы даже поддержать белого огнем — катером нужно было управлять, это было не тихое озеро в штате Миссури, а Манчак.