Дождись меня в нашем саду

И, потирая затылок и взъерошив светлые волосы, Белый ехидно поглядел на Велгу:

– Со всеми вопросами к госпоже Вильхе…

Шаги Милки прозвучали громко, яростно, точно удары молотка по крышке гроба. Она стремительно подошла ближе, оглядела с головы до ног Велгу, её брата, Белого. Кастусь в растерянности покосился на сестру.

– Госпожа Вильха, значит? – с сомнением повторила Милка.

– Можешь так меня звать, но это необязательно, – мягко ответила Велга.

Она вдруг подумала, что стала говорить почти как Матеуш или её собственная мать: тихо, но уверенно. Так, чтобы собеседник старался прислушаться.

– Я обещаю вернуть долг, но пока не могу. – Она сняла с руки ещё один перстень. – Пока возьми это в качестве предоплаты. Будет ещё. Больше. Но пригляди, пожалуйста, за моим братом.

Милка кончиками пальцев взяла перстень так осторожно, точно тот был раскалён. Она недоверчиво осмотрела камень и золото, попробовала на зуб, но, судя по всему, так и не поверила, что тот был настоящий.

– И ещё. – Велга приблизилась почти вплотную и прошептала: – Заприте двери и окна, не спешите их открывать с утра.

– Что?

– Оставайтесь в безопасности и держитесь подальше… от всех, – тихо проговорила Велга. – Договорились?

Подавальщица отстранилась. Она больше не шутила, не насмехалась, всю самоуверенность точно смыло.

– Что-то будет?

– Оставайтесь в «Кабанчике». – Велга улыбнулась так беззаботно, что стало не по себе от собственного лицемерия.

Она поймала на себе взгляд Белого. Теперь он смотрел на неё иначе. С недоверием, может, даже с уважением. Как на противника.

– Договорились? – спросил он Милку.

– Договорились, – пробормотала подавальщица. – Руки пожимать не будем. Знаю я, куда вы суёте эти руки… Как зовут мальца?

– Кастусь.

Присев перед Кастусем так, что их лица оказались на одном уровне, девушка предложила:

– Кастусь, хочешь научу тебя точить ножи?

– Конечно!

– Отлично. Когда наточишь все ножи на кухне, накормлю тебя пирогами.

– Эй! – Велга потянулась к брату, хотела схватить его за руку, но Войчех её остановил. – Я плачу тебе, чтобы ты позаботилась о моём брате, а не оставляла его с острыми предметами…

– Я и забочусь о твоём брате, – возразила Милка. – Но это не значит, что он будет просиживать портки без дела. Даже пирогами накормлю.

– Надеюсь, хоть без крапивы, – хмыкнул Белый и приобнял Велгу за плечи. – Пошли, Вильха, – прошептал он ей на ухо.

Она вдруг, не задумываясь, прижалась к нему. Ей нравился его запах, его голос. Ей всё в нём нравилось, кроме того, кем он был. И скоро всё это должно было закончиться.

В Войчехе ощущалось раздражение. Злость. То, как он обнимал её, как говорил, как смотрел. Казалось, даже голос его звучал иначе: остро, холодно, так, словно он пытался порезать Велгу каждым словом, пронзить насквозь. Он ненавидел её ещё сильнее прежнего. Но теперь, кажется, он ненавидел её как раз потому, что желал. Потому, что подпустил слишком близко. И потому, что они оба молчали о том, о чём и говорить не стоило.

Оба понимали: это скоро закончится. Всё закончится.

– Я заберу Кастуся завтра, – пообещала Милке Велга.

Они возвращались обратно на дорогу, что вела к мосту через Вышню. Белый так и не отпустил Велгу из объятий. Она не пыталась вырваться. Солнце садилось всё ниже. У них оставалось слишком мало времени.

У Водяных ворот было людно. С Торговой стороны спешили успеть до закрытия вернуться домой жители правого берега, уходили с закатной службы в храме Святой Лаодики жители левого берега.

С площади у храма, от которого лучше всего было видно Людское подворье в детинце, все уже расходились. Велга мельком оглядела народ и повернулась на Купеческое подворье.

Колокол находился там же, где в Старгороде прошло первое вече, – прямо посреди городской площади, напротив входа в храм Святой Лаодики. И он молчал уже двадцать пять лет. С тех пор, как к власти пришли Белозерские.

– Ну что, идём? – Хотьжер первым сделал шаг.

– Нет, – остановила его Велга. – Ещё рано.

Солнце выглядывало из-за белой крепостной стены, лизало высокие золотые купола храма.

– Подождём подальше отсюда. Идите за мной.

Она повела их узкими улочками между купеческими усадьбами.

Заслышав чужаков, из-за заборов на них залаяли собаки.

– Куда мы?

– Нужно дождаться, пока закроют все ворота, – пояснила Велга. – Не стоит стоять на виду. Матеушу уже могли доложить, что я в городе.

– Если князь прикажет, ворота откроют и так, – произнёс Хотьжер.

Его слова заставили Велгу оглянуться по сторонам. И, чувствуя, как поднялось волнение, как сомнения закружили голову, она присела, подозвала к себе Мишку и потрепала его за ухом, пытаясь успокоиться, собраться с мыслями.

Заслышав колокол, Матеуш направится к Озёрным воротам, они ближе всех к его усадьбе. Это не займёт много времени, дороги в это время безлюдные. Он доберётся раньше, чем все члены вече соберутся на площади. За это время Велга не успеет ничего им рассказать. Когда Матеуш подъедет к Озёрным воротам, те окажутся закрыты, но там будут стоять дозорные. Они будут обязаны подчиниться приказу…