Дождись меня в нашем саду

Впереди бежал, весело виляя хвостом, Мишка. Велга шла второй, она торопилась, точно пытаясь обогнать стук собственного сердца.

– Помедленнее, – тихо позвал её Вадзим. – Я тут сейчас застряну.

– А ты втяни пузо.

– Я уже втянул, – сипя, ответил гусляр. – Для кого это вообще строили?

– Для старгородцев, – прыснув от смеха, ответила Велга.

– Какие-то худые у вас старгородцы. Бедные, видать. Кушать не на что.

– Заплатить богатым гуслярам найдём чем, – пообещала Велга. – Пошли скорее.

Наконец они упёрлись в белую храмовую стену, обошли здание, направились к открытым даже в ночное время воротам в детинец.

Колокол висел посередине детинца на Людском подворье, напротив крыльца в палаты воеводы. Велга обычно не обращала на колокол никакого внимания, но отец как-то раз остановил её возле него и показал на знаки ветвей, волн, змей и… рыб. Все, кто стоял за древней историей Старгорода, когда-то давно объединились здесь.

– Ну что? – Вадзим потёр ладони. – На таком я ещё не играл. – Он улыбнулся с предвкушением, по-разбойничьи хищно. – Начинать?

Велга поёжилась и невольно попятилась. Когда пробьёт колокол, уже не будет пути назад.

Она всё ещё могла сбежать. Она могла прямо сейчас развернуться и навсегда покинуть Старгород…

– Начинай, – едва слышно прошептала Велга.

Вадзим посмотрел на неё задумчиво, долго, наконец кивнул.

– Никогда не играл ни одной песни, которая собрала бы столько слушателей, – попытался пошутить он. – И после которой прольётся столько крови.

Он уже не сомневался, что так и будет.

Крови избежать не получится.

Вадзим взялся за верёвку, спускавшуюся от языка колокола.

– Ну, – вздохнул он и потянул.

И колокол зазвенел.

Впервые за двадцать пять лет. Впервые с тех пор, как в Старгород пришли рдзенцы. С тех пор, как на престол сели Белозерские.

И с каждым гулким ударом, что разносился по детинцу, с каждым громогласным призывом, точно по колдовству, захлопали двери и ворота. В небо взлетели с тревожным щебетом потревоженные птицы. Послышались шаги. Всё громче. Всё больше.

Старгород был готов. Он ждал только знака.

И Велга позвала. Это она. Единственная дочка Кажимежа Буривоя. Неудачная невеста влиятельных людей. Она смогла.

Бурей в груди зарождалась гордость. Она заставила расправить плечи, вскинуть высоко голову. Велга сделала пару шагов в сторону ворот, приготовившись встретить членов вече. Старейшие, мудрейшие, влиятельнейшие и богатейшие люди Старгорода спешили к ней. Они хотели выслушать её. Они собирались последовать за ней…

– Идут, – точно до сих пор не веря своим глазам, произнёс Вадзим за её спиной.

– Конечно, – фыркнула Велга, поглаживая Мишку у своих ног. – А ты сомневался?

– Ждал подвоха, – признался гусляр.

– И всё равно пошёл со мной? Хотя боялся подставы?..

Сомнение ужалило, точно оса. И Велга вдруг закрутила головой, переводя взгляд с ворот на Вадзима. Сердце забилось быстро, как пташка в силках.

– Думаешь?..

Она не успела даже закончить мысль. Над Старгородом прогремел взрыв. В небо поднялся дым.

Закричали люди. А Велга уставилась в чёрное небо, не в силах понять, что произошло.

– Это со стороны Южной башни, – пролепетала она. – Там, где Арн…

– Ложись! – гаркнул Вадзим.

Он схватил её в охапку, как куклу. Вдвоём они упали прямо под колокол. И тот вдруг зазвенел, когда о него, точно град, посыпались камни. Велга зажала руками уши, но всё равно расслышала тонкий собачий визг.

– Мишка! – Она потянулась к щенку, но тот со всех лап понёсся к палатам воеводы, нырнул под крыльцо.

– Куда?! – Вадзим удержал Велгу на месте.

Грохот повторился. Снова взрыв. И снова. Колокол зазвенел, когда в него посыпались удары.

– Что это?

А сверху всё летели и летели…

– Щепки, – проговорил Вадзим. – И камни…

– Какого лешего происходит?

Наконец взрывы затихли, и грохот по колоколу прекратился. Но с неба медленно, кружа, словно снег, опускалась пыль.

– Етить твою колотить. – От Вадзима шёл такой жар, что Велга вспотела в его хватке. – Кажется, ворот этих ваших Южных больше нема.

– Что?

– Вон. – Вадзим перевернулся на спину, ткнул пальцем куда-то в сторону храма Святой Лаодики.

Там, на примятых золотых куполах, растерявших золотой блеск в ночи, лежало нечто большое, тёмное.

– Ты хочешь сказать, это и есть ворота? – не поверила Велга.

– Хочу сказать, что поздравляю, – с презрением процедил Вадзим. – Кровь пролилась. Как ты и хотела.

– Нет, – Велга замотала головой. – Нет… Я этого не хотела. Не так…

Но было уже поздно. По правому берегу Старгорода пронёсся эхом, разрастаясь, усиливаясь сотней голосов, протяжный стон.

В Старгороде полилась кровь.

* * *

Пламенник с шипением потух, упав в воду, собравшуюся на дне канавы, что начиналась у Озёрных ворот. Следом полетело тело первого дозорного.

– Пошли быстрее. – Белый оглянулся на Хотьжера. – Чё ты стоишь?

Тот склонился над вторым телом и что-то бормотал.

– Ты чё? – скривился Белый. – Молишься?

Даже в темноте Белый смог разглядеть, какое полное негодования лицо скорчил дружинник, и насладился им вдоволь.

– Ты правда молишься? – с презрением произнёс он. – Пошли. Нельзя терять время.