Драэкора

— Дерьмо на крекере, — прошептала Алекс, недоверчиво глядя на него. — Ты знал. Я не могу в это поверить. Ты все это время знал, ты, кусок…

Вероятно, это было к лучшему, что Эйвен окликнул и прервал ее тогда, в основном, чтобы помешать ей случайно выболтать какие-либо секреты Нийксу, который выглядел заинтригованным ее бессмысленными словами, но также и потому, что какое бы слово она ни собиралась назвать будущему заключенному, вероятно, было неуместно на публике, независимо от того факта, что никто, кроме него, не понял бы ее.

— Напитки готовы, — громко объявил Эйвен, направляясь от крытого бара к ряду стульев на балконе кафе с видом на воду. — Иди и забери их.

Нийкс посмотрел на Алекс с любопытным, но вызывающим выражением на лице.

— Я бы многое отдал, чтобы услышать то, что ты собиралась сказать, но я знаю, что у нашего королевского друга королевское терпение. Не бойся, Эйлия, мы можем продолжить нашу дискуссию позже.

И с этими многообещающими словами он протянул ей руку, приглашая пройти впереди него к столу, где их ждал Эйвен.

Все еще не придя в себя, Алекс сделала именно это, отчаянно пытаясь не показать, насколько она потрясена каждым своим шагом.

Глава 16

Алекс не была уверена, как это произошло, но каким-то образом она пережила утро.

Потягивая фруктовый нектар, который еще раз доказал, что у меярин лучшая еда в Медоре, Алекс молча слушала беседу Нийкса и Эйвена. Для нее это было сюрреалистично, потому что все, что они говорили, звучало так нормально; просто два друга, общающиеся за выпивкой. У нее не укладывалось в голове, что Эйвен спрашивает Нийкса, как поживает отец, полна ли мать решимости женить его к концу года и довольна ли сестра, что ее результаты в Варрунгарде позволили присоединиться к Зелторе. Их разговоры были такими… обыденными.

Даже ответы Нийкса были на грани скуки, в основном он спрашивал о предстоящем банкете в конце сезона. Очевидно, Эйвену поручили спланировать ежегодное празднование прощания с летом. Принц заявил, что мероприятие проходит успешно и должно стать самым грандиозным фестивалем в истории меярин. Но, по словам Нийкса, Эйвен участвовал в планировании каждого мероприятия.

Пока они болтали, Алекс чувствовала себя мухой на стене, подслушивающей своего будущего врага и его лучшего друга. Всякий раз, когда Нийкс пытался втянуть ее в разговор, насмешливо предлагая перевести — его тон всегда был слишком веселым, по ее мнению, — девушка неоднократно говорила, что счастлива, что ее оставили наедине со своими мыслями.

«Счастлива» было плодом воображения, потому что с тех пор, как она поняла, что Нийкс из будущего знает о путешествии Алекс в прошлое, она не могла перестать думать о том, что еще он сказал ей в своей камере. В то время она думала, что он нес бессмысленный бред сумасшедшего меярина, которого слишком долго оставляли в одиночестве, и она едва обратила на него внимание. Но было что-то, что он сказал в конце, что-то, что прозвучало как предупреждение, если бы только она могла вспомнить что. Лучшее, на что она была способна, — это ссылка на перемены или, возможно, на отсутствие перемен. Однако сейчас ей это не помогло, и все остальное, что он сказал, было потеряно для ее подсознания.

Она провела большую часть времени в «Де Тален», разрываясь между потягиванием своего напитка и напрягая память, вполуха слушая, как двое меярин болтают, как будто они давно не виделись. Сложив два и два, Алекс поняла, что Нийкс был вовлечен в какое-то «срочное дело», из-за которого Рока и Астоф вчера вечером ушли с ужина… то самое дело, которое побудило Рока посоветовать Эйвену быть мудрее при выборе друзей.

Учитывая то, что Алекс узнала о беззаботном Нийксе — как о его прошлых, так и будущих версиях — она искренне согласилась, что он проблема с большой буквы. Но было в нем и что-то такое, что интриговало ее. Он был таким бесцеремонным, таким небрежно-апатичным, что она почти позавидовала ему. Даже когда Эйвен прямо сказал ему прекратить флиртовать с явно взволнованной Алекс — что случалось каждый раз, когда он переходил на общий язык, — Нийкс просто откровенно рассмеялся и непристойно ответил:

— Хорошо, но только потому, что ты увидел ее первым. — Затем он неверно истолковал выражение, брошенное Эйвеном в его сторону, как недоверие и со смехом добавил: — Клянусь звездами, Эйвен. Даю тебе слово. Она вся твоя.

Алекс, со своей стороны, хотела выплеснуть свой напиток на них обоих за то, что они говорили о ней так, как будто она была не более чем движимым имуществом. Не говоря уже о том, чтобы делать это в пределах слышимости. Но, конечно, она сопротивлялась, подозревая, что Нийкс пытается спровоцировать ее на раскрытие обмана.

При запланируемом темпе изучения языка она прикинула, что у нее есть еще, может быть, два дня, чтобы вести себя так, будто она не понимает ничего, кроме простых слов. Поэтому, на всякий случай, если она могла подслушать что-то стоящее, она проигнорировала игру между двумя меяринами и продолжила потягивать напиток, только представляя, как выплеснет его им в лицо.