Драгоценности Эптора. Сборник

— Не понял?.. Двое на одной? — возмутился Михайло. — Послушай, если боишься замерзнуть, иди вниз к Гео. Там больше места, и он не расплющит тебя о стенку... Я пинаюсь и храплю.

Змей не двинулся с места.

— Может, лучше сделать так, как он хочет? — предложил Гео. — У меня есть одна идея...

— Еще одна? — недовольно проворчал Михайло. — Черт с ним! Я слишком устал, чтобы спорить.

Он залез наверх и вытянулся на койке, полностью скрыв худенькое тельце Змея.

— Эй, убери-ка локти, — услышал Гео ворчливый шепот Михайло.

А вскоре с верхней койки донесся громкий храп великана...

* * *

Туман окутал корабль. Все предметы на палубе светились фосфоресцирующим серебром. Небо стало бледным, как лед, но на чаше небосвода по-прежнему сияли драгоценные гвоздики звезд. Зеленоватая водная гладь тоже поблекла, превратившись в море молока. Пепельно-серая дверь отворилась, и налетевший порыв ветра вырвал из темноты каюты тонкую вуаль, а затем на палубу вышла жрица Арго. Стройный силуэт, укутанный в серебристое сияние рассвета. И всю эту сцену скрывал полупрозрачный занавес тумана, чуть вздрагивающий под порывами игривого ветерка. Темная точка — драгоценность на шее жрицы — пульсировала, как сердце, то и дело вспыхивая черным пламенем. Женщина — воплощение богини подошла к фальшборту, перегнулась через него и стала вглядываться в воду. Из белой пучины высунулась рука скелета. Согнувшись в локте, она снова ушла под воду. Чуть поодаль поднялась другая рука, изгибаясь и жестикулируя.

Прозвучал голос, такой же обесцвеченный, как вся сцена:

— Я иду... Я иду... Мы отплываем через час. Боцман приказал сниматься с якоря до рассвета... Теперь вы должны все рассказать мне... Вы должны все рассказать...

Из моря выросли еще две светящиеся руки, а потом из молочной бездны поднялось безобразное лицо. Вынырнув по грудь из воды, ужасное создание опрокинулось на спину и исчезло в воде.

— Вы служите Эптору или Лептару? — продолжала задавать вопросы призрачная фигура Воплощения Арго. Она говорила странным, безжизненным голосом. — Кому вы служите? Арго или Хаму?.. Я проделала большой путь... Вы должны ответить мне, прежде чем я отправлюсь дальше.

Откуда-то издалека донесся странный звук, словно кто-то неразборчиво и приглушенно бормотал:

— ...море... море... море...

А в это время открылась дверь в кубрик, но на палубу никто не вышел. С того места, где стояла жрица, было видно, что в глубине коридора стены из мореного дуба приобретают цвет березовой коры или платана. Масляная лампа в кубрике искрилась подобно светильнику с горящим магнием.

Еще с палубы видна была трехъярусная койка. В самом низу лежал... Гео — поэт с изможденным, бледным лицом. Копна его волос казалась белой, словно он полностью поседел за одну ночь. На груди у него пульсировала точка, то и дело вспыхивая черным пламенем.

Наверху, словно раздувшийся труп, возлежало чье-то тело. Михайло! С койки свесилась рука, дряблая, отекшая. В ней не было даже намека на нечеловеческую силу великана.

На средней койке под грудой одеял лежал какой-то матрос. Но шло время, и таинственное очарование этой сцены постепенно развеялось...

* * *

Гео сел и протер глаза.

Свет горящей лампы разогнал предрассветную тьму, и теперь клочки ее жались в углах кубрика. Выглянув из-под нависающей над ним койки, поэт увидел посреди кубрика сухопарого боцмана.

— Эй, ты, — обратился Джорде к одному из матросов, — подъем! Пора за работу!.. Снимаемся с якоря.

Матрос с неохотой поднялся со смятой постели.

Боцман подошел к следующему.

— Подъем, пес паршивый!.. Подъем, кому говорю!.. Отплываем.

Повернувшись, боцман встретился взглядом с Гео.

— А ты чего ждешь? Особого приглашения? — спросил он у поэта. — Отплываем. Не слышал, что ли?.. Хотя, нет, ты как раз спи. До тебя очередь еще дойдет, а сейчас мне нужны опытные матросы.

Джорде ухмыльнулся и стал будить следующего бедолагу.

— Э... Да от тебя несет, как из винной бочки!.. Ну-ка, очнись... Отплываем! Отплываем!

Глава четвертая

Странный я видел сон, — сказал, обращаясь к Михайло, Гео, как только боцман вышел из кубрика. — Жрица... Туман... Молочная вода...

Гигант, свесившись со своей койки, посмотрел вниз.

— Ты тоже это видел?

Оба приятеля повернулись к Змею.

— Твои проделки, а? — спросил Михайло у маленького воришки.

Змей слез с верхней койки.

— Ты что, собираешься и по ночам морочить нам голову? — спросил Гео.

К этому времени большинство матросов в кубрике было уже на ногах. Один из них — негр — стал будить моряка, спавшего над Гео.

— Эй, Вайти, вставай... Не может быть, чтобы прошлой ночью ты так нализался... Вставай, а то проспишь завтрак. — Молодой матрос снова потряс спящего спящего за плечо. — Эй, Вайти!

Закутавшийся в одеяло Вайти не отвечал. Матрос еще раз тряхнул его хорошенько, но тот даже не пошевелился, только одеяло сползло с лица. Глаза Вайти были раскрыты и давно уже остекленели, рот широко открыт.

— Вайти! — снова позвал чернокожий матрос и, наконец поняв, что произошло, медленно отступил от койки с мертвецом.

* * *